— Борис Петрович очень просил... то платье.. зеленое... пожалуйста...
— Саша, вы издеваетесь? — ровным тоном спросила я. — Я устала, я спать хочу, какое может быть платье?
— Вы приглашены...
— В вечернем платье на спонтанную пьянку? Не смешите меня, Сеня, — я отодвинула молодого человека и пошла по коридору.
Киприянов расслаблялся в компании Жабы и Кошака. Неофициально и дружественно. В комнате с камином и лепниной. Я вошла и поморщилась от запаха еды и разгоряченных тел. Окна были закрыты. Киприянова морозило, несмотря на частичное выздоровление. Даже сейчас он был одет в плотный джемпер. На старинном бюро надрывалась магнитола.
— Вишь, Паш, как ее коробит, —отреагировал Крысак при моем появлении, толкая Кошака и указывая на меня.
Кошак ухмыльнулся. На ломберном столике на пластиковых тарелках разложены были огурчики, круг колбасы, крупно нарезанная луковица и черный хлеб. Подмокшая в рассоле соль просыпалась на инкрустацию. Киприянов пьяненько погрозил мне колбасным кольцом:
— Хочешь? С чесночком! Что, не жалуешь чесночек?
Он вдруг огорченно протянул:
— Е&ать, а где платье?
Кошак оглядел меня с ног до головы, глумливо подняв брови: это ж какое хамство! Даже головой покачал, откинулся назад, положив локти на спинку дивана, того самого, на котором еще недавно корчился от боли Киприянов. Жаба сидел ко мне спиной на банкетке и жрал. Вошла Вера. Наклонилась к Крысаку, негромко что-то сказала, указывая на столик с «яствами». Киприянов нетерпеливо от нее отмахнулся:
— Потом, потом. Верунь, сигарку мне.
Я заметила короткий взгляд Жабы, брошенный на Веру, попыталась проникнуть в его мысли. Ничего. Жижа. У Веры все под слоем тоскливого страха. Как же с вами все сложно-то!
Диск закончился и с шипением выскочил из дисковода. Стало тихо. Крысак закурил, поглядывая на меня сквозь клубы дыма своим острым, звериным взглядом.
— Я тебе за что деньги плачу? Где платье?
Я молчала. Пепел с сигареты Киприянова падал на ковер. Ковер был очень красивый, старинный, выдержавший тысячи, десятки тысяч шагов, но еще яркий. По кромке шел узор в завитушках: ромб, круг, ромб, круг, круг, ромб. В одном месте заметна была протоптанная от двери дорожка – бордовый ромб был затерт сильнее других.
— Сень, ты ей заплатил?
— Нет, Борис Петрович, распоряжения не…
— Ну, так заплати. Сейчас. Возьми в сейфе. Она поэтому и не слушается. Нет бабла - нет доверия. А нам с ней взаимное доверие ой как нужнО!
— Хорошо, Борис Петрович.
