Герман Фридрихович Каде оказался довольно интересным мужчиной чуть за сорок, по происхождению немцем из местной диаспоры, очень необычным — с внешностью пирата-метросексуала. У него были смоляные вьющиеся волосы до плеч, острые глаза с зеленцой и нос с горбинкой. Он был смугл и ходил с тростью, что было результатом давней автомобильной аварии и придавало образу романтичности. В него был влюблен весь преподавательский состав женского пола вуза (а может, и не только женского, кто знает, по крайней мере Светочка, замдекана по воспитательной работе, на что-то такое намекала), от кандидатов технических наук до лаборанток в его лаборатории интеллектуального анализа данных. Аня немного расслабилась: китчевый Герман Фридрихович не показался ей человеком, способным создать проблему. Ну бабник, и черт с ним! Сколько таких возле нее крутилось.
Оказалось, что после конференции в Санкт-Петербурге Герман Фридрихович поедет в Москву, в головной вуз, и их знакомство вновь откладывается. «Уж полночь близится, а Германа все нет», пошутила Аня в ответ на очередное причитание лаборанток, сокрушающихся, что завлаборатории задерживается в столицах. Шутку не оценили, наверное, она была бородатой. Дамы лениво попивали кофе с тортиком, блаженно прикрывая глаза. «Тюлени дремлют на песке, а Герман наш невдалеке[1]», пробормотала Аня, уже себе под нос.
Анну порадовал четвертый, выпускной курс. Занятия начались с практикумов, группы Германа Фридриховича были хорошо подготовлены. Жаль было, что их придется отдавать обратно, более опытному преподавателю.
На следующей лекции у третьего курса Аня несколько раз прошлась вдоль рядов, продолжая говорить, и, словно в задумчивости, скользила глазами по залу. Громова не было. Она уже запомнила свою группу в лицо — на большой перемене в четверг ей удалось собрать в западном холле девять человек из десяти. Громов сбор тоже пропустил.
На выходных она съездила к теткам, на следующую субботу запланировала поездку к отцу, но ее расписание было неожиданно изменено. Аня чего-то такого ожидала — ее, нового препода без особого авторитета, удобство принесли в жертву комфорту других преподавателей. Теперь у нее были большие разрывы между парами, и в субботу появились учебные часы. Она злилась, но ничего не могла поделать.
После выходных комендант общежития организовал замену старой мебели на новою. Кровать Ане досталась пружинная, с панцирной сеткой, зато широкая. Ее втащили в блок Громов и еще один мальчик. Аня сурово наблюдала, как третьекурсники собирают железную конструкцию из двух спинок и сетки. Второй студент пошел за стульями, а Фил сел на кровать и запрыгал:
