– Это не слуги, мой друг, это мои тени, отголоски моих мыслей, – железным голосом вещал Лектор из своего светящегося куба, – они жаждали спора, но были в нём слабы. Скажи мне, чем ты отличаешься от них?.. Ты споришь так, как тебе сказал Романов, ради истины. Но сам Романов спорил только ради спора, как и Авик с Сейовичем. Спор ради спора – неправильный, любая дискуссия должна вести к действию; мало кидаться друг в друга фактами, нужно создать из этих фактов новую истину. Знаешь что-нибудь о ложном ощущении участия? Конечно знаешь! Бросил монетку в ящик помощи сиротам или сходил один раз на митинг и вот ты уже обожаешь благотворительность, ну и являешься ярым оппозиционером по совместительству. Но стоит ли твоё участие хоть чего-то? По итогу сирота умерла, а… впрочем, не важно.
– Я пришёл к тебе за ответом о смерти.
– Этим-то ты и отличаешься, тебе не нужно участие, тебе нужен результат!
Цепи затряслись сильнее, свет начал мерцать, то угасая полностью, то становясь ярким до такой степени, что чёрные тени исчезали с мраморных стен, и вся комната заливалась белым.
– Разберись прежде в вопросе жизни, – сказал, наконец, голос, когда свет снова стал противно-жёлтым.
– Задай мне его, – прошептал юноша.
– Я уже есть ответ, – воскликнул Лектор громче обычного, – и я не задаю вопросов, на которые не отвечу сам. Моя мысль свободна, а твоя – нет, но в этом зале я позволю тебе покинуть пределы разума.
– Жизнь есть игра, – предположил Лёша, прижавшись спиной к холодной стене, – и как у любой игры у неё есть свои правила: хорошие и плохие, прекрасные и ужасные. Но тот, кто по своей прихоти мешает играть остальным, должен быть лишён права игры.
– И смысл жизни?
– Закончить игру.
– Значит – умереть?
– Умереть, значит, проиграть, – Лёша помотал головой. – А умереть, ничего после себя не оставив, – худший вариант проигрыша.
– Тогда что ты хочешь знать о смерти? – спросил Лектор. – То, что это наказание за недостигнутое бессмертие?
– Нет, я только хочу спросить, как избежать её. Моя любовь сейчас в беде.
– Твоя любовь? А ты познал это чувство, друг, чтобы так громко заявлять о нём?
– Ты думаешь, что мне это не под силу?
– Я знаю, что это под силу мне – обитателю этого куба.
– Так поделись со мной этой силой, расскажи, как мне спасти мою любовь?
– Достаточно ли ты свободен в полёте мысли, чтобы получить это знание?
– А ты свободен? – поморщился Лёша. – Говоришь о свободе, а сам сидишь в клетке на цепях!
