– Погиб поди, родненький, – утирала слезу, бабка Агафья, вспоминая Колю.
На это возразить было нечего. Да, скорее всего, он погиб. Так же, как и все остальные. Ведь отряд лейтенанта Коваленко занимался всецело тем, что отыскивал беспомощных людей и спасал. А теперь… что ж, теперь вероятно, этого отряда больше нет. Ни на этом, ни на том берегу.
Издалека регулярно доносились звуки бомбёжки и перестрелок. В небе постоянно кружила авиация, вражеская и советская.
Изба отшельников находилась не только в отдалении от населённых пунктов и дороги, но и была скрыта густой порослью деревьев с неба. Словно старик со старухой знали когда-то, что их дом должен быть спрятан от взора небес.
Но осень всё сильнее вступала в свои права, и густая листва стремительно опадала с заботливых ветвей. Вскоре изба станет видна с воздуха, а значит сюда могут нагрянуть немцы… Или попросту сбросить одну меткую бомбу…
Страх смерти у людей в Сталинграде сильно притупился. Когда вокруг тебя ежедневно умирают десятки твоих знакомых, когда смерть самого родного для тебя человека становится чем-то почти обыденным, это не может не влиять на твоё мировоззрение.
Боль утраты не становится от этого меньше, но видя ежедневно как точно так же умирают дети, родители, братья, сёстры, жёны и мужья у всех вокруг – ты постепенно привыкаешь к мысли о том, что такое горе… приемлемо!
За избой бабки Агафьи вместе со строением, под сенью деревьев был спрятан и участок с огородом. Был у неё и курятник с петушком и несущими птицами. Была и корова.
Со всем этим хозяйством они отлично управлялись вдвоём с дедом, пока не началась война. Дед умер почти что своей смертью, зимой 41-го. Старик слишком сильно переживал за сыновей, воевавших неизвестно где и неизвестно, живых ли ещё. Одним морозным утром, он поднялся с кровати и тут же лёг обратно. Он даже не смог позвать бабку, судорожно вздохнул и закрыл глаза, с тем, чтобы больше не открыть их никогда.
С начала войны, к бабке Агафье регулярно наведывались советские солдаты. Их здесь кормили и давали приют. Они же и похоронили деда неподалёку, поставив по настоянию бабки, над могилой связанный из веток деревьев крест.
Теперь, когда на другом берегу фашисты бомбили Сталинград, у бабки Агафьи организовалась её личная, маленькая эвакуация. Вот только уже три месяца эвакуированных не привозят, а советские солдаты перестали её навещать.
Почему?
Этим вопросом старуха задавалась уже сотни раз. Значит ли это, что в городе попросту не осталось живых? Значит ли это, что умерли все до одного военные, знавшие об этом, потаённом месте?
