Пока я мою посуду, мой телефон продолжает вибрировать. Он вибрирует бесконечно, видимо, я кому-то нужен. Я смываю обильную пену с тарелки, а потом с другой. Телефон настойчиво жужжит. Я намыливаю вилку. Телефон продолжает кататься по комоду в комнате. Он затихает там. Я смываю пену с рук. Он снова начинает вибрировать. Все же, я решаю ответить. Звонила она.
– Да? – говорю я.
– Ты куда пропал? – говорит она.
– В бездну горячей пивной банки и два бокала холодного вина. А ты? – спрашиваю я.
– Уезжала домой, вот сегодня вернулась, – отвечает она.
Молчание.
– Что делаешь? – спрашивает она.
– Пытаюсь понять, – отвечаю я.
– Понять что? – у нее очень нежный голос.
– Кто мы такие есть. Мы – миллениалы, – говорю я басом.
– И кто же? – она смеется.
– Еще не решил, – я смущенно отвечаю и вставляю стик в айкос.
Молчание.
– Ты не писал вчера, – говорит она обиженно.
– Я знаю, – говорю ей я бодрым тоном.
– Те цветы… – она выдерживает паузу, – ты их мне послал?
– Я… – выдерживаю паузу, – пришли?
– Я не люблю розы. Красные.
– Я тоже.
– Вечером наберешь?
– Возможно.
– Тогда до вечера?
– Вероятно.
– Пока.
– Пока.
Я нажимаю на красную кнопку и кладу телефон обратно к пластинке. Кошка лежит на боку в коридоре, лишь изредка поднимая голову. Я чешу ее за ухом и снова возвращаюсь на кухню к горе своей посуды.
Поток воды смывает остатки пены с кастрюли, оставляя ее влажной гладкой и чистой. Теперь раковина пуста. Вода из сатейника практически выкипела, покрыв скорлупу белым матовым налетом накипи. Еще секунду и они бы рванули, оставив на потолке ошметки горячего желтка.
Позавтракав яйцами, я надел темную футболку. Как раз то, что надо для похода в этот жаркий июльский день. Поход куда-то в поле. Я хочу лишь разведать одну локацию, где сделаю пару фотографий. Я надеваю спортивные штаны, носки и кеды «Адидас». Положив кошке еще еды и выпив два бокала холодного вина, я надеваю панаму оливкового цвета и направляюсь в свой поход, взяв лишь бутылку воды, фотоаппарат и ноутбук.
Пыль поднимается, когда проносятся автомобили. Эта аэрозоль оседает на черный раскаленный асфальт. На встречу мне никого нет. В такую жару люди предпочитают сидеть дома. Здесь, в большинстве своем, миллениалы как и все: сидят дома. За редким исключением часть из них все же сидит на даче, подобно более старшим поколениям, а вторая их часть сидит дома за компьютером.
Я дошел до реки. Тихая и безмятежная мутная вода течет к плотине. Я пытаюсь идти по берегу, но натыкаюсь на заросли и воду. Небольшой участок топи тормозит путь, поэтому я возвращаюсь обратно под мост. Он разрисован разными граффити. Татуировки бетонных стен. Они сливаются и переходят одна в одну, образуя собой сплошное разноцветное полотно. Вероятно, скоро его закрасят бежевой эмалевой краской, оставив место для нового творчества.
