А там я своих спутников бросил – не знаю, что обо мне потом напишут в хрониках. Из стойбища чукчей, которые оказались не такими и злобными, а больше растяпами, я свистнул обтянутую кожей байдарку и легко добрался до своего острова – не больше десяти миль от берега. Я бросился к своему льду – кусал его, лизал его, валялся в нем. Мои лапы закровоточили, потому что я сдирал когти об лёд – они не успевали отрастать. Моя бурая шерсть летела клочьями – но мне было без разницы. А потом я вырыл в мерзлой земле берлогу, заполз в нее и надолго заснул.
Вечером капитан «Академика Волохова» позвал «челюскинца» в свою каюту.
– Расскажи мне, Дима, что там сейчас? Был там? – с порога спросил почетный гость, с трудом переставляя ноги и опираясь на тросточку.
– Был, Алексей Николаевич, был.
– Что? До могилки дошел? – волнуясь, переспросил пассажир.
– Нет, не дошел. Дозиметр стал зашкаливать – не рискнул идти.
– Вот как?! Все еще?
– Да. Издали посмотрел на кладбище, перекрестился, помянул… Бараки стоят, цеха тоже – внутри все разрушено, конечно, но стены каменные стоят, проволока повсюду – только под ноги успевай смотреть. Отвалы, вход в штольню – все осталось.
– Вот ты и прошел путь своего деда. Теперь ты знаешь.
– Прошел… Прошел, – вздохнул капитан и налил «челюскинцу» водки, а себе – чаю. Дед возмутился.
– В былые времена моряки, не выпив рома, даже близко к проливу не рискнули бы подойти. А ты – чаю, чаю.
– Теперь мы через пролив ходим, как таксисты по навигатору, – рассмеялся капитан.
– Во-о! Морские волки, мать вашу. Морские таксисты.
– Алексей Петрович, а как Вы на «Челюскин» попали? Расскажите!
– О-хо-хо, – рассмеялся дед, тряся бородой. – Мне знаешь, сколько было на самом деле? Пятнадцать! А я сказал, что восемнадцать. Тогда же просто с этим было – пришел, назвался, получил документы. Мечта – путешествовать, моря покорять. Книжек начитался – время романтиков было, кругом энтузиасты, первооткрыватели, покорители, герои! Это сейчас – только все деньги, деньги… А мы тогда, наоборот – против денег боролись, чтоб не было всего этого. И все равно этим все закончилось. Ну да… А мы когда из Копенгагена пошли в Мурманск, попали в Северном море в шторм – мой первый шторм в жизни, вот так! И нашу баржу ка-ак на-ачало качать, а она еще почти на метр ниже ватерлинии сидела из-за перегруза – как меня выворачивало, извини, пожалуйста. Я в какой-то момент уже передумал моряком быть, ей-богу, я же к такому был не готов – мальчишка!.. А боковая качка на этой посудине была, на самом деле, невыносимой – при ходе поперек волн груз за борт смывало, представляешь?
