Началось все с того, что пока мы ехали на Дальний Восток через Сибирь, императрица возжелала себе Крым и началась война с османами. Про нас забыли, а выданные деньги «на первое время» – оказались последними. Тогда мы добрались до Нижне-Колымска, построили там два утлых суденышка (Кук умер бы второй раз, если бы их увидел) и запаслись кое-каким провиантом. Русские офицеры пытались искренне отговорить меня от авантюры, предлагая загулять лучше с проститутками в Иркутске и переждать войну, но я ждать не собирался. Вдобавок, я уже знал, что «переждать войну» в России равнозначно слову «никогда», а проститутки найдутся даже на Крайнем Севере.
Отчаливая вниз по Колыме, я окидывал взглядом почерневшую деревянную крепость, обнесенную палисадом, со смотровыми башнями по углам, и проклинал ее и все на свете, надеясь больше в эти места не вернуться. С нетерпением, с трепетом, с волнением я вглядывался вперед. Смешно, но провожать нас вышла почти половина селения – а это было человек тридцать. Впрочем, по меркам тех пустынных краев – все же немало. Острог, в котором стоял когда-то тысячный гарнизон – заброшен был уже не меньше, чем лет десять, и я был уверен, что больше его не увижу. Но зря. Северные моря сильно отличны от тропических, их нравы суровы. Поэтому путешествие наше оказалось весьма недолгим. Выйдя в Восточно-Сибирское море, мы прошли не больше полсотни морских миль. Худые баркасы, как я и боялся, оказались совсем непригодными для плавания среди льдов, и мы, немного поколебавшись, предпочли остаться в живых и повернуть обратно.
И мы вернулись. Я был готов плакать, но не готов сдаваться. Мы доложили в Петербург, что нам нужны новые шлюпы, совсем другие, чтобы пройти на них Берингов пролив – как это сделали тогда мы с Куком – и зайти в Ледовитый океан с востока. Мы обещали, что императрица после наших открытий станет владычицей Чукотки, Аляски, Тридевятой земли, а мы заарканим и лично доставим ко дворцу Морского Дьявола – чего мы только не пообещали в своих горячих письмах. И корабли за год построили. Не такие, какие были нужны, но – построили, и я ликовал, хотя и непродолжительно, потому что на этом деньги опять закончились, а может – нашу почту в столице читать перестали. Плюнув на все, мы спустили суда на воду, как они были, и вышли в море.
Как и ожидалось, дошли мы опять недалеко – до Петропавловска, где и пришлось остаться на зимовку. Ах, встречный-поперечный, как прекрасна русская зима, особенно на нищей Камчатке. Мы думали собрать там наш непобедимый дальневосточный флот к дальнейшему походу на север, а вместо этого местные жители спрашивали, не привезли ли мы им что-нибудь поесть. Но на следующее лето мы все же вышли и попытались дойти хотя бы до Аляски, а там – как карта ляжет, но и этого нам не удалось, и опять пришлось вернуться и зимовать. И вот тогда моих сил больше не осталось. На пятый раз, в августе одна тысяча семьсот девяносто первого, с небольшим отрядом удальцов и бездельников, на оленьих упряжках я отправился к своей цели по суше – моряк с детства – пошел сушей, и только так я смог добраться до Колючинской губы.
