– Лучше это опустим, Звягин. Ты вел себя, как грязное животное.
– Правда? – хмыкнул я. – И что я делал?
– Давай не будем. Поверь, ты не хочешь этого слышать.
Но я не думал сдаваться.
– Нет уж, говори. Что я делал? Выл? Лаял? Кусался? Пытался заглянуть тебе под хвост? Тут Варя подавилась хлебом. Расхохоталась.
– Очень близко.
Меня настораживали пробелы в памяти, но больше покоробил ее ответ.
– Тогда опустим, – согласился я, боясь услышать правду.
Позже я расспросил о ее делах, о школе. Варя настолько завел разговор об экзаменах, что та не переставала трепаться. Я смутно понимал, что она говорит, потому что пристально ее разглядывал, а учеба меня не интересовала. Она была другой, и дело не в отсутствие бубона на голове, здесь что-то другое. Может быть страх? Или действительно проблемы с родителями? Что это?
– …целыми днями ссоры, в школе не лучше. Но ведь я права? Да? – она ждет ответа, и я киваю. – А им плевать? Представляешь?
«Не такая уж и страшненькая» – подумал я, словно только что прозрел. «Не такая уж и доставучая» – признался сам себе, потому что ощущал дефицит контакта.
– В общем, я не знаю, как мы завершим этот год, но юридический мне явно не светит, – вздыхает она. – Сама не понимаю, что со мной.
– Что? Не расслышал, – блефую и сажусь рядом. – Ты так и не научилась говорить, поэтесса. Мямлишь вечно что-то неразборчивое.
Варю смутил близкий контакт, что тоже стало для меня удивлением. Она замерла, оставив кусок бутерброда за щекой, так и не решившись его проглотить.
– Теперь мне все ясно, – усмехаюсь я. – Твой рот никогда не бывает пустым.
Девчонка потерянная, моргает без остановки, робеет, – все это дает мне повод расслабиться. Я до сих пор ей небезразличен. Зря переживал.
– У тебя кетчуп на лице, – я аккуратно касаюсь краешка ее губ большим пальцем и убираю розовое пятнышко. Она перестает дышать. Шире раскрывает рот. Тянется ближе, но у меня другие планы. – Сейчас должна была заиграть романтическая музыка, мне стоило тебя поцеловать, а по экрану пустится длинные титры, – загадочно шепчу, не сводя с нее пристальных глаз.
Варя с трудом проглатывает кусок хлеба.
– По логике вещей именно так и должно, – щебечет она, предвкушая вкус моих губ. Ее глаза ненормально блестят. Подбородок трясется.
Ну, привет, фанатичка, давно не виделись.
– Этого не будет, – я резко отпускаю ее лицо и подхожу к стопке с дисками. – В романтическом кино девчонки не объедаются луком, а у тебя его полный желудок, – тихо посмеиваюсь.
