Настя пулей вылетела в коридор. Когда она бежала к сестринскому посту в пижаме с мартышками, то была похожа на двенадцатилетнюю девочку, спешащую к завтраку. Она тяжело опустила слегка трясущиеся руки на высокую, служащую под дерево стойку медсестёр и лишь смогла произнести имя того, кто лежал в её палате. Её испуганные глаза рассказали медсестре Татьяне, что надо последовать за девочкой, которая выглядела младше своих лет.
Виталию не хватило кислорода, когда он спал. Точнее его лёгкие не смогли его принять. Но выглядел он хорошо. Как будто спал и вот-вот собирался проснуться. Карину с Настей попросили дать объяснения позже, но сейчас надо было взять свои личные вещи и покинуть палату. Они должны были пройти в кабинет главврача, которой уже позвонили, и та обещала появиться в течение часа. Когда она приняла звонок, то была недовольна. Но та неприязнь родилась из-за не выпитой чашки кофе с утра, а не из-за какой-то другой причины. Людмила Анатольевна очень любила встречать день с ароматного кофе, а не со звонков об очередной утрате пациента, который приплюсовывал грустную статистику текущей пандемии.
Сёстры сидели в коридоре на стульях с обтёсанной зам кожей и молча сверлили дырки в ужё протёртом местами линолеуме. Настя собиралась сегодня сдавать плазму, за это были положены большие для неё деньги, но она уже твёрдо решила провести этот день не в донорском центре. Она пойдёт в парк с сестрой. В парк, в который в июне месяце разрешили ходить, соблюдая соответствующую объявленным двум метрам дистанцию, а потом в сентябре снова запретили. Власти не рассчитали собственных послаблений и испортили снижающуюся по заболеваемости статистику. Но Настя с Кариной уже всё решили – сегодня они пойдут в парк, какого бы штрафа им это не стоило.
– Ты думаешь, он ушёл вовремя?
Голос Насти звучал тихо и обрывисто. Смерть она видела впервые, и врачебный цинизм ей был незнаком.
– У него были гусиные лапки под глазами. Ты знаешь, что это значит?
И Настя ответила, то обозначало весёлого человека, часто смеющегося или улыбающегося.
– Значит, наш отец угрюмыч?
Карина улыбнулась. Она только сейчас подумала об отце. О том, как он заплетал ей косы, когда та шла в школу, и надевал через голову её единственное бордовое платье с белым кружевным воротничком и отчего-то зелёные колготки. Просто у них не было денег на телесного цвета. Так она думала.
Оттенки прошлого состоят из разного количества цветов, перемешанных в годах, декадах и столетиях. Но существуют бесцветные слои, прозрачные моменты, которые не сразу отнесёшь к значимым. Мы упускаем из памяти столько всего, что единственный способ чего-то не забыть, это рассказать о случившемся нашим близким. У Виталия были такие люди. Накануне своей кончины он поведал о самом дорогом, в этом не было сомнения. Ведь тот, кто умирает во сне, ничего не забыл упустить в жизни. У Виталия, помимо жены и детей была сестра. Та приехала к брату быстрее, чем прибыла в корпус-пристройку к больнице 23 главврач. Значит, он точно
