– Господин, вам необязательно владеть оллиниумом, чтобы вернуть власть над планетой.
– Поясни! – он поднял на ученого напряженный взгляд.
– Я сумел обезвредить вирус «неотмеченных», создал вакцину. Теперь у них нет преимущества перед нами. По всему миру у нас много сторонников, которые только и ждут команды. В тайных арсеналах хранится мощнейшее оружие: биологическое, ядерное, химическое, уже не говоря об обычном. Мы сумеем победить и так.
– Крилон, – у Алиэля перехватило дыхание. – Я правильно тебя понял? У тебя есть вакцина? Это же все меняет!
Он возбужденно схватил ученого за плечи и затряс.
– Ты молодец!
Отпустив Крилона, Алиэль презрительно бросил матери:
– Ты можешь идти. Но отныне за каждым твоим шагом будет вестись наблюдение, чтобы ты не вздумала передать оллиниум Золотому Богу. Подозреваю, что такая мыслишка промелькнула в твоей голове.
По тревоге в глазах матери Алиэль понял, что оказался прав. Он повернулся к Крилону:
– Проводи Гелаэллу в ее покои и вели поставить там пост охраны. Затем позови Эллингсена, Баренцева и возвращайся сюда. Нам нужно многое обсудить.
– Слушаюсь, мой господин.
Крилон виновато глянул на Гелаэллу, та поджала губы и двинулась к двери. Ученый последовал за ней. Оставшись один, Алиэль с ликованием потер ладони. Теперь только вопрос времени, когда он вернет власть над планетой, когда он вернет Лизу…
Арнорд старался двигаться как можно быстрее, ему хотелось поскорее оказаться подальше от всеобщего внимания. С тех пор, как его изображение заполонило собой страницы газет и журналов, новости, транслирующиеся по телевизору, – наверное, не осталось в мире человека, не знающего, кто он. Стоило выйти на улицу, отовсюду слышались взволнованные возгласы, на Арнорда устремлялось множество взглядов. В одних читалось обожание или симпатия, в других – настороженность или страх. Все, чего он хотел, – стать одним из них, жить обычной жизнью рядом с любимой женщиной. Но как бы Арнорд не старался, он – иной, не такой, как другие. С этим нужно смириться. Хорошо уже то, что больше не нужно прятаться, как отверженный изгнанник.
Люди приняли его присутствие, как само собой разумеещееся, они считали его символом свободы. Приходилось вести себя соответственно, хотя это коробило Арнорда. Он не любил публичности, и сознавал, что его вклад в общее дело не так уж велик, как все полагают. Не он, а «неотмеченные» взлелеяли это восстание, готовясь к нему долгие годы. И вирус, свергнувший бывших властелинов планеты, придумал не Арнорд, а Леонид Неверов, ранее скромный ученый, а теперь мировая знаменитость. Да, человечество признавало и заслуги Неверова, и предводителя «неотмеченных» – Михаила Верховского, и многих других, но почему-то выше всех ставило Арнорда. Наверное, те, кого он уже смело мог называть друзьями, слишком преувеличили его значение, давая интервью для газет и журналов. Неверов рассказал, что если бы не вмешательство Золотого Бога, он так бы и погиб в казематах Особого департамента. В подробностях расписал, как Арнорд исцелил его раны. А Пашка Верховский живописно обрисовал сцену на поле, когда Арнорду пришлось воспользоваться властью над огнем, чтобы позволить друзьям сбежать.
