– Пальчик, – кричит она мне, немного приходя в себя. – Очень больно. Что с ним?
Я смотрю на ее ноги и вижу, как с правой на коже свисает почти оторванный большой палец.
– Все в порядке, – вру я ей.
Гудит сирена, на обочину съезжает старая машина скорой помощи. Выбегают врачи.
– Можешь поехать с ней? – спрашивает Глеб, растерянно глядя на меня.
Я бью его кулаком в лицо.
– Быстро взял ее на руки и отнес в скорую!
– А кто присмотрит за мопедами? – спрашивает он. – В прокате остался мой паспорт.
Я замахиваюсь еще раз, но Глеб подчиняется. Он на руках заносит Веру в машину, и они уезжают. Я остаюсь на месте и ссорюсь с подоспевшей полицией. Они забирают разбитый мопед на штрафстоянку, а я, прождав два часа на солнцепеке, уезжаю в отель. Спустя час Глеб заносит Веру в номер на руках. На нем ни царапины – она вся в бинтах.
– У меня больше нет пальца, – рыдает она, увидев меня. – Я теперь калека, – показывает она перебинтованную ногу.
– Прости меня, – говорит Глеб с полным сострадания лицом. – Этот автобус слишком резко остановился.
До конца отдыха я путешествую один. Глеб ухаживает за Верой, нося ее к океану и на перевязки.
Я езжу на чайные плантации, в слоновий питомник, любуюсь водопадами и горными изгибами на пике Адама.
Глеб и Вера все это время не покидают отель. Вернувшись на родину, они продолжают жить вместе. На очередной вечеринке я вижу их обнимающимися и счастливыми. Если бы я не знал их отношения изнутри, они показались бы мне вполне влюбленной парой.
***
Адам закрывает книгу.
– Я вернусь через неделю, – говорит он, кладя ладонь на руку старика, покрытую татуировками.
