, причем в его понятие жизни работа не включается. Поэтому нам с ним трудно, но и деваться некуда – без него мы все погибнем.
Димка хотел выразить, что и он, Димка, тоже не очень-то предан какой-то одной идее, и тоже не прочь добиться “хорошей” жизни, но Сай его опередил и добродушно сказал.
– Ты, Димка, немного другой и, похоже, самый мудрый из нас. У тебя есть качество, которому я завидую: радоваться жизни, как она есть. Хуже, лучше – наплевать; ты умеешь жить, и я тебя с этим поздравляю. Пока мы все мучаемся “наукой”, особенно Рич и я, а Юджин крутится, как угорелый, доставая и предвкушая деньги, ты, Димка, живешь и радуешься. Молодец!
С этими словами Саймон позволил себе улыбнуться (улыбка совершенно преображала его обычно серьезное простоватое лицо) и дружески хлопнул Димку по спине. Они пришли. “Абсурдный” эксперимент заканчивался через час, после чего надо было ждать еще минут сорок, пока камера охладиться и давление стабилизируется. Затем наступало время тестирования образцов, занимающее, обычно, от часа до двух для набора статистики. Понятно было, что до президентской планерки не успеть, поэтому Саймон предложил отложить аттестацию образцов до вечера, после совещания у Юджина, с чем Димка немедленно согласился. Саймон уселся в своем углу и погрузился в уравнения, а Димка вступил в разговор с Вангом, касающимся обстоятельств жизни и семьи последнего. Обычно молчаливые техники с удовольствием беседовали с Димкой, открывая ему секреты их незавидной и нелегкой судьбы. Оба были жертвами репрессий, прошедшие китайские тюрьмы и долгую дорогу к Свободе. У обоих были по трое детей и удивительно похожие друг на друга худенькие робкие жены.
За десять минут до совещания прибыл Ричард, грустно посмотрел на опустевший стол ассистента президента Майи Белкиной, поправил фигурку Чебурашки, качающуюся рядом с лилиями в синей с белыми узорами вазе (о наличии цветов в сосуде заботился лично президент Юджин), и зашел в лабораторию. Димка начал было приветствовать доктора свежим анекдотом, но Саймон немедленно и недовольно его прервал и призвал Ричарда в свой угол тоном, не допускающим толкований. Ученые сели и стали обсуждать возможные ошибки в решениях уравнений; сникший Димка подошел к камере убедиться, что цикл закончен. В четыре часа пять минут президент Юджин заглянул в дверь и позвал ребят к себе. Неохотно оторвавшись от вычислений, Сай и Рич поплелись “на ковер”.
– Ты тоже, Гольдман, – сказал Юджин.
