И ведь действительно “сработал”. Сай поначалу расцвел, полюбил Долину и ее людей, снова влюбился в жену, благосклонно воспринял известие о возникающем Сашке, работал с удовольствием, несмотря на откровенное надувательство со стороны его первых хозяев-нанимателей, а встречу с Ричардом воспринял как счастливейший знак судьбы, ходил опьяненный и счастливый. И вот теперь, полтора года спустя, когда, казалось бы, мечты сбылись, друзья и коллеги рядом, маленький пухлощекий Сашка ликует при виде папы, открывая ротик с несколькими зубками в неотразимой демонстрации детского счастья, и осталось всего-навсего малое незначительное усилие, завершающий всплеск удачи, Сай скис, нахмурился, ожесточился и замкнулся, и Майя не знала, что с этим делать, начиная серьезно сомневаться в необходимости дальнейших попыток наладить семью.
Все директоры-основатели ЮРС (кроме ее хмурого мужа), а также ведущий научный сотрудник Гольдман смотрели на жену Саймона влюбленными глазами, что было ей в теперешней ее ситуации чуть больше, чем просто приятно. Шустрый и плотоядный Димка (шансы которого были в сущности минимальны) подкатывался недвусмысленно, напрасно стараясь замаскировать свои намерения разнообразными и по такому случаю действительно смешными шутками и стишками; последние “по вдохновению” он мог генерировать быстро и эффективно. Однажды, например, он заставил Майю слегка порозоветь и посмотреть на кудрявого автора более внимательно, чем обычно. Димкина эпиграмма, которую он вручил женщине в день ее рождения в составе большой и нелепой Американской открытки, гласила:
Опять тревожно мне весенними ночами,
Гражданка Белкина вторгается в мой сон,
Растерянно встаю с рассветными лучами
И чувствую, что снова я влюблен.
Майя очаровательно смеялась и дарила Димку лукавыми взглядами, которые он в своем мужском тщеславии ( Димка был “ходок” не из последних), вероятно, переоценивал. В действительности, более опасными для благополучия семьи Белкиных (разваливающейся и без того, как казалось Майе) было присутствие в “команде” двух других директоров: главного ученого консультанта доктора Генды и президента компании Новицкого. Когда Майя неожиданно увидела у себя дома Ричарда у нее даже сердце екнуло, хоть она по-женски и отметила, что за прошедшее с той, “марковской” поры, время ее герой несколько обрюзг и постарел. И эта скорбная морщина на лбу. В то же время (что было приятно) взгляд Ричарда, когда-то полностью принадлежащий жене Люське, теперь совершенно определенно обращался на нее, и это было до некоторой степени волнительно. Было понятно, что Ричард влюбился, быть может, в отместку предательнице Люське, хотя Майе больше понравилась бы иная версия, сводящаяся к короткой фразе: “Он меня
