На третьей неделе поста зима сдала, морозы ослабли, холодные бураны стихли. Хотя зима и упорствовала, холодя землю приморозками-утренниками, но на пригреве, под напором лучей весеннего солнышка и на крышах, снег подтаивал, а сосульки образовавшиеся ночью у кромок крыш отпадали. А тут ещё, с южной стороны, пахнул тёпленький, ласкающий лицо, ветер, принёсший с собой теплоту и радость для людей и оживление всей природе. Попугал было, выпавший снежок, затянувший проруби и морозец на «Евдокий», но через два дня снова наступила оттепель, новый снег растаял, снова задул южный ветер и пошло поехало. За три недели до Пасхи, снег стал таять особенно бурно. Лёд на озере посинел, на нём образовались наводи, а вскоре образовались и водные закраины. В поле, над проталинами, запели первые прилетевшие жаворонки.
С гор, во впадины и ручьи устремилась талая вода, с крыш сбегала последняя капель. У русского крестьянина все запримечено, все природно-погодные явления с чем-то связаны в хозяйственной деятельности сельского жителя.
– Вон как бурно снег-то тает, кругом всё развезло, ручьи текут во всю! – промолвила Анна Крестьянинова Дарье Федотовой шедши с ней из церкви с говения. Дарья отозвалась:
– Не даром, завтра Алексей божий – с гор вода!
– Из улья пчела! – подобострастно, выпучив глаза, бойко добавил Никита, шедший сзади баб.
– Вот доживём до Благовещения, не забыть, благовещенской капель-воды набрать в запас, – сказала Дарья
– Это она зачем нужна-то? – спросила Анна.
– Придёт время, летом огурцы ей поливать – обору не будет. И умываться ей – грому не будешь боятся, – ответила Дарья.
А вот наступила и Пасха, которая на это год пришлась на 15-е апреля. Как и обычно, в пасхальную, тёмную ночь, люди к заутрене идут с огнём, держа в руках и освещая перед собой дорогу, то фонарь, то просто зажжённую смолястую палку. Некоторые же непредусмотрительные, идут без освещения, просто так, идут спотыкаясь о неровности весенней дороги или же попадая ногами в калужины с водой. Часто слышится людской говор из темноты ночи, подобия вот такому: – Гришк! Ты где? – Вот, а ты где? – И я вот! –Ты что? – А ты что? – Я в калужину ухнулся! – А ты бы глядел! – Я глядел, да темнотища-то вон какая, глаза-то глядят совсем без дела! – Ну как там у вас Воробейка-то, в Кужадониху-то пропускает, ай нет? Не больно разлилась? – Пропускает, пройти можно только в сапогах, в ботинках лучше не суйся, захлебнёшь, она помимо моста порит! – Ну вот и подошли, вот она церква-то.
