Ужин в тот день был обильнее, чем обычно — присяга это праздник.
В декабре ударили морозы. Однажды в морозный вечер, когда к концу подходило личное время, Денис, без шинели, сломя голову мчался из автороты к себе в казарму. Взбежал на второй этаж, рванул дверь в коридор и оказался лицом к лицу с усатым старшиной, в котором тотчас признал соседа по палате в московском госпитале — Сергея Кузьмича Буровко.
Денис оторопело смотрел на старшину, от растерянности не зная, что сделать, что оказать.
— Вы, шо ж, курсант, летаете, як той школяр, аж людэй чуть с ниг нэ сбываетэ?
— Прошу прощения, товарищ старшина. Тороплюсь.
— Торопиться трэба нэ спиша. — Старшина внимательно вгляделся в лицо Дениса и отступил на шаг. — Э-э, хлопче, дэ ж мы с тобою встричалыся? Ведь встричалыся, та?
— Так точно, товарищ старшина. В прошлом году, в госпитале в Москве. Курсант Чулков.
Наконец-то Денис догадался встать по стойке смирно и откозырять старшине.
Буровко козырнул в ответ и улыбнулся в усы.
— Памятаю, памятаю… Титка у тэбэ дуже сэрдыта, риминца у менэ просыла…
— Так точно.
— А мэнэ опять пид Сталинградом шкарябнуло. Направылы сюды для дальнейшего прохождения… Ну, поспишай. Та щоб бильше без шинэли не выбигав. Марш!
Денис помчался в роту, спеша поделиться с друзьями радостной новостью: в училище будет служить знакомый старшина, глядишь какое-нибудь послабление от знакомца можно получить, Но едва он вбежал в помещение роты, как раздалась команда на построение. Курсантов выстроили в коридоре. Перед шеренгой появились командир роты — старший лейтенант Замойляк и старшина Буровко.
— Товарищи курсанты! — сказал Замойляк, человек с полным, высокомерным лицом и жесткими глазами. — Нашего полку прибыло. Старшина Буровко Сергей Кузьмич, фронтовик, — затем обратился к Буровко: — Командуйте, товарищ старшина.
Сказав это, Замойляк удалился.
Вооружившись списком, старшина сделал вечернюю поверку. Затем прошелся вдоль строя и сказал:
— Рад служить с вами вместе. — Бросил взгляд на Дениса. — Предупреждаю: поблажек никому не будет Все вы для меня равны. Дисциплину потребую по всей строгости и справедливости военного устава. Разойдись!
Дениса удивило, что Буровко говорит по-русски почти без акцента. Впоследствии понял: для Буровко это вопрос дисциплины. В строю он преображался и не позволял себе вольностей, что исключало из его речи украинские слова.
