Настрочил тетке записочку, взял старенький вещмешок, или, как его стали именовать, «сидор», бросил туда краюшку хлеба, несколько вареных картофелин, закрыл дверь, ключ положил под половичок и поехал на Казанский вокзал. План был такой: зайти к старому знакомому коменданту — майору, поведать обо всем — авось поможет уехать…
В приемной коменданта у двери, ведущей в кабинет, стоял старший сержант в щегольской новенькой шинели. На рукаве — красная повязка с надписью «дежурный», на поясе — пистолет.
— Что прикажете? — резко бросил он.
Денис оробел.
— Я — я к товарищу майору.
— Он вас вызывал?
— Н-нет.
— Тогда можете быть свободны.
В сузившихся глазах старшего сержанта угадывалась презрительная усмешка.
— Но мне… очень надо. Понимаете? Я должен сказать…
— Мало ли кто что должен. Иди, малый, иди.
И слова, и тон, и весь вид этого одетого с иголочки человека с тремя треугольниками в петлицах, как бы подчеркивали его недоступность.
В растерянности Денис вышел из приемной. Что теперь делать? Ни пропуска, ни копейки денег. И тут вспомнился проводник Степан Ильич, с которым приехал в Москву. Может, он здесь? Узнать бы.
Заспешил к выходу на перрон. Но выход охраняли военные с красными повязками на рукавах. Движение около них замедлялось — у каждого проверяли документы.
Денис вытащил комсомольский билет и справку из школы.
— Что такое?! — удивился сержант, ознакомившись с его документами. — Где пропуск, билет?
— Нет у меня… Ни копейки… А домой надо.
— Детский сад, ей-богу… Товарищ старший лейтенант! Тут вот гражданин… Ни пропуска, ни билета… Домой хочет.
Подошел старший лейтенант, внимательно рассмотрел поданные сержантом бумаги.
— Где живете?
— В Новодольске.
— Без пропуска, без проездных документов вас даже на перрон пропустить не могу.
— Но мне хотя бы о проводнике узнать. Его фамилия Насонов. У меня ни копейки… А он поможет.
Старший лейтенант потерял терпение.
— По правилам я должен вас отправить в комендатуру.
— Ну и отправляйте, — обозлился Денис. — Я не диверсант какой-нибудь. За то, что денег нет, не арестуют.
— Не кипятись, парень. В конце вокзала есть тридцать седьмая комната. Там и узнай о своем Насонове. Больше не задерживаю…
В тридцать седьмой комнате уставшая женщина, почти до глаз закутанная в пуховый платок, раздраженным голосом стала объяснять, что у нее голова распухнет, если она будет знать каждого проводника по фамилии. Денис терпеливо объяснял, зачем ему нужен проводник Насонов.
