– Так, – занервничал артист, – я что помер? До момента славы?.. Дрон!
Кукурузин с ужасом заметил, что его спутник одет в длинный плащ, как и полагалось поэту Вергилию на иллюстрациях к «Божественной комедии» Данте. Сам артист почему-то был в джинсах Дрона с модными дырками.
– Слушай, – проводник вдруг повернулся… и улыбнулся, – это всё как бы не по-настоящему, понимаешь? Ненадолго… в общем, просьба помолчать, пока речку переплывём. Только не смотри на Лодочника. Тебе пока не время.
Ужас поднял чёлку Кукурузина, но он делал всё, что положено. А Лодочник, точно в сговоре с Дроном, всё время был повёрнут к ним спиной. Кукрузин только заметил, что он огромного роста. И никакого весла. А вода напоминает прозрачный воздух… Точно кино, только внутри компьютерной графики.
На противоположном берегу они опять куда-то пошли. Тропка вела через луг, по которому продолжал ползать тот же речной туман и вдруг… Кукурузин чётко уловил запах костра. Они и подошли к небольшому костерку, горевшему между невысоких скал-валунов, выстроившихся полукругом. У костра стоял Данте Алигьери.
То есть писатель Кукурузин, как заядлый читатель, знал эту личность «в лицо» по многочисленным портретам в книжках, ошибки не могло быть. Средневековый поэт и одет был как на своих многочисленных портретах: тёмно-красный плащ с капюшоном, и маленькая красная шапочка с «ушками». Нос – горбат, глаза впавшие, скулы острые, уголки губ – вниз. Поэт повернулся к пришельцам и сразу слегка поклонился Вергилию. Кукурузин удостоился лишь пристального взгляда.
– Не описать, друг мой, как я рад тебе, – произнёс Данте, словно его огорчили. Дрон-Вергилий улыбнулся, словно его насмешили. Наверное, он увидел привычное кислое выражение, скрывавшее мирную мыслящую натуру.
– И мы рады тебе, – сказал Дрон, поддев Кукурузина под локоть. – Это … Кук. Как ты?
Данте не замечал дырок на джинсах Кукурузина и не заметил вопроса Дрона.
– Здесь трудно скрыть мысль или вопрос, ты знаешь, – произнёс Данте и вдруг засмеялся так, будто заскрипела под ногой треснутая доска. – Присядем.
Трое присели на камни вокруг огня. Кукурузин огляделся: всё вокруг было «натуральным», в отличие от роста Лодочника и отсутствии воды в реке Стикс. За камнями простиралась равнина, покрытая травой, дальше – вновь невысокие скалы с хвойным лесом на них. Данте тоже был вполне реальным, с морщинами и узловатыми, но довольно изящными пальцами рук. Он произнёс следующее:
