– Не поспоришь, – улыбнулся Семен. – Возможно, я не в тему, но раз вспомнили про Ахматову… Как-то Анна Андреевна спросила свою знакомую Тамару Хмельницкую: «А вы знаете, что хозяйка дома, в котором мы познакомились, посадила целый куст людей?»
– Подразумевалась Софья Казимировна Островская? – полунамеком бросил Артур.
Они обменялись смешками, но я ничего не понял и сказал:
– Когда Марина Цветаева жила в Праге….
– Да, кстати, знаешь, что Святополк-Мирский сказал о Марине Цветаевой? – перебил меня Артур, не обращая внимание на болтающуюся ниже колен мотню.
– Не знаю никакого Святополка, – сказал я, чувствуя подвох.
– Это критик такой. «Безнадежно-распущенная москвичка», – вот что он сказал!
Гнусно-сказанные слова прозвучали, как вброс дерьма в вентилятор. Я как можно громче сказал:
– Мне не интересно, как в каком-то лохматом году неизвестный мне человек оклеветал прекрасного поэта.
– Ну ты и упертый, – протянул Артур. – Как в том анекдоте: «Ежики плакали, кололись, но продолжали жрать кактус».
После этого я напрягся, пытаясь подсчитать количество людей в комнате. Я был готов к драке. Быстро прикинув, где у кого слабое место, как учил меня тренер по САМБО, я немного наклонил вперед голову, расставил пошире ноги и сгруппировался. «Им не удастся мною дирижировать», – стучало в голове. И хотя мое численное преимущество, аккуратно скажем, было неочевидным, я физически ощущал, как силы прибывают и заполняют мои ноги и руки. Невообразимо радостное состояние перешло в эйфорию. Я был готов.
Но тут Семен миролюбиво сказал:
– Да выключите вы музыку!
Кто-то быстро выключил музыку и в комнате воцарилось густое молчание.
– Иван, не надо кипятиться. Мы все здесь братья и сестры, всех нас роднит любовь к искусству. Нам нечего делить, нам не пристало драться. Пусть будет так: если драки, то только словесные, если перепалки, то по существу. Ведь каждый имеет право на свое мнение.
Его хорошо подобранные слова несколько остудили мой пыл. К тому же, к нам начали подтягиваться остальные. Они смотрели на меня заинтересованно и удивленно, и я уже не чувствовал снисходительно-шутовского внимания к себе. Артур, знаток творчества незнакомого мне критика Святополка-Мирского, в знак примирения улыбнулся и сказал:
– А вот этого автора вы вряд ли узнаете!
«Стремился я к людям навстречу,
Вижу бегут они стадом,
И вот эта теплая встреча
Для меня обернулась адом.
Мало того, что меня обдали
Дерьмом и горячей мочой,
Остро под ребра рогами поддали,
