–Геть видселя, бисова дивка! Подь в хату!
Конечно, она не ушла, но орать перестала, плакала, молча, но эти двадцать шагов дались им нелегко. Пытаясь поднять сноху, Екатерина Дмитриевна ворчала:
– Вот бисова сила! Вот доходяга! Теперь будемо на загривках ее тягати!
Невысокая, с негнущейся больной ногой, она тащила волоком недвижимую, потерявшую сознание невестку, закусив нижнюю губу, плакала и тащила по дорожке, мощенной булыжниками с речки, ругала , и ее, и себя, и сына.
А девочка трясущимися руками почему-то придерживала падающую с головы Геры шаль.
Выздороветь помогла незнакомая женщина, посоветовав проглотить желчь.
Лена до сих пор помнит брезгливое, перемешанное со страхом выражение лица Геры, когда та глотала этот горький теплый комочек, вынутый бабулей из только что убитой курицы. Зато уже после двух раз такой экзекуции женщина быстро пошла на поправку, и баба Катя уехала к себе домой.
Гера поправлялась, будто крылья расправляла. Из Марухи, аула в горах, где Иван строил электростанцию для кабардинцев, привезла доски, бревна, а весной, с первым теплом, крышу поставили. Все лето с утра до вечера, выбиваясь из сил, Гера с дочерью мазала глиной, а потом белила потолки и стены. Сколько радости было, когда осенью затопили печь и пустили Мурку в новый просторный дом!
Глава 11
К Лене силы возвращались медленно, и когда однажды ранним утром она открыла глаза и увидела снежную шапку величественного Эльбруса, а не таблетки не табуретке возле кровати, поняла: выспалась.
Грозный вулкан смотрел на нее через окно. Воздух прозрачными струями, как волнами, проплывал мимо двуглавой вершины, а солнце испуганно пряталось за величавыми вершинами. Вся цепь седого Кавказа от Казбека до Эльбруса парила в синем-синем небе. Захотелось встать и погладить седую голову великана, рассеченную в бою отважным Казбеком. Ей было жаль старика – отца Эльбруса, не понимающего свою дочь, которая влюбилась в красавца Казбека. "Отцы, наверное, часто не понимают дочерей, – решила Лена. – Так было в древности, так и сейчас. Только вот свою дочь богатырь любил, а меня…меня вот никто не любит."
Лена тряхнула головой, и, чтобы уйти от этих мыслей, опять и опять смотрела на красивые и далекие вершины гор, соединенные глубокими ущельями. Вот стоит же он, Эльбрус, или, как его называли славяне Алатырь – священная гора, камень камней. Стоит один, возвышаясь над всеми каменными глыбами, и не ищет поддержки, а оказывает ее, не страдает от одиночества, а дарит защиту другим, не просит любви, а окутывает ею окружающих. Ведь потому и стоит выше всех, что не себя жалеет, не о себе только печется. Это удел сильных духом.
