– Что будем праздновать? – поинтересовался Энтони.
Стрэй сказала, что не знает. Может быть, удачное выполнение их заказов. Ну или почти удачное, оговорилась она, видимо, подумав про свою эпопею с чипом. Или новый опыт путешествия в команде, предположил Энтони. Или ничего конкретного, просто. Вот скоро будет новый год, тогда можно и отпраздновать – как-никак настоящий праздник. Энтони подумал и кивнул. Ему пришло в голову, что мысль встретить новый год вместе ему нравится. Главное, чтобы не пришлось опять метаться по пустыни, унося ноги от копов или охотников, для тех ведь нет ничего святого.
– Знаешь, – проговорила Стрэй чуть позже, – я хотела тебе кое-что сказать.
Энтони перестал жевать, и с интересом взглянул на Стрэй.
Она вдруг вспомнила, как он убирал использованную посуду в контейнер. И что же с того? – подумал Энтони.
– То, что ты не хочешь превращать в свалку даже пустыню… Это как-то странно. Но меня это впечатлило. И я решила, что могу попытаться… как бы это сказать… исполнить твою мечту. Если разрешишь…
Она пояснила озадаченному Энтони, о чем идет речь, и он понял, что не станет возражать. Стрэй скрылась в Энжи, но почти тут же вернулась. Глотнула еще коньяку и передала бутылку Энтони.
И вот в этой бесцветной безжизненной пустоши, где бесцветными казались даже звезды на безразличном небе, зазвучал ее голос.
– … Так я жил в одиночестве, и не с кем было мне поговорить по душам. И вот шесть лет назад пришлось мне сделать вынужденную посадку в Сахаре. Что-то сломалось в моторе моего самолета. Со мной не было ни механика, ни пассажиров, и я решил, что попробую сам все починить, хоть это и очень трудно. Я должен был исправить мотор или погибнуть. Воды у меня едва хватило бы на неделю. Итак, в первый вечер я уснул на песке в пустыне, где на тысячи миль вокруг не было никакого жилья. Человек, потерпевший кораблекрушение и затерянный на плоту посреди океана, и тот был бы не так одинок. Вообразите же мое удивление, когда на рассвете меня разбудил чей-то тоненький голосок. Он сказал: «Пожалуйста… нарисуй мне барашка!»
Читала она негромко, и Энтони не сказал бы, что с выражением, как если бы ей давным-давно не доводилось читать вслух, но, вероятно, в этой безыскусности и хранилось семя какого-то созвучия, которое, как подумалось Энтони, больше всего и подходило для настоящего момента.
А потом она отложила книжку, сказала, что хочет немного размяться, накинула черную кожаную куртку-косуху и стала карабкаться на холм. Энтони посидел немного в одиночестве, плотно укутанный фантастической историей, которая отчего-то совсем не была похожа на сказку, взял недопитую бутылку и сигареты и полез за ней следом. Подъем местами оказался довольно крутым, земля под ногами снова и снова осыпалась, а опереться он мог только на одну руку. Кроме того, свет фар их машин сюда не попадал, и карабкаться приходилось почти на ощупь. На помощь пришло несколько бранных слов, работающих в таких ситуациях как магические заклинания.
