книжкой, ему показалось, что он перерос ее, и она тогда так и осталась непрочитанной, потому что ну не могла она быть достаточно
взрослой.
В один прекрасный день, когда ему нужно было опять уезжать из места, почти ставшего на несколько лет его домом, она снова попалась ему на глаза. Это был уже другой Энтони, он начинал понимать, что и взрослые люди иногда читают и даже пишут книжки с картинками. Дядька с задней обложки теперь смотрел на него с укором. Но то было время перемен, время открытий и решений, жизнь вдруг завертелась сумасшедшим торнадо, и на какое-то время ему стало вообще не до чтения. А потом… Потом эта книга превратилась в какую-то реликвию, в секрет, который он должен был открыть еще в далеком детстве, но упустил этот момент, книга все еще с ним, но она стала особой, ее уже нельзя прочитать просто перед сном, в перерыве между заказами от координаторов, теперь она ждет своего особого часа. Что это должен быть за час такой, когда он наступит и что должно указать на него, Энтони не представлял. Так иногда бывает с мечтой, сказал он. Сначала, ты чем-то загорелся, потом упустил по собственному неразумению, потом ищешь, находишь, но боишься прикоснуться, боишься взять в руки, ведь это может быть неподходящее время или неподходящее место, или ты сам можешь оказаться недостойным своей мечты. Или мечта вдруг может обернуться пустышкой, и тогда все те годы, что она была у тебя, внезапно закончатся разочарованием.
Энтони закончил и пожал плечами. Мужчинам не идет многословно разглагольствовать о своих чувствах, добавил он, ощущая какую-то неловкость. По крайней мере, так принято считать.
Стрэй помолчала, потом призналась, что понимает это чувство. Про мечту. Энтони показалось, что она сказала это не только из вежливости. Он убрал использованную пластмассовую посуду в мусорный контейнер, и они продолжили путь.
Ближе к вечеру они добрались до пункта назначения. Энтони передал груз и сообщил об этом координатору. Спустя полчаса они проезжали мимо ретранслятора, и на его счет звонко закапали кредиты – не так много, как могло бы быть, не потеряй он процент за срочность, но все равно неплохо.
На ночевку они остановились, съехав в небольшой овраг, у отвесного подножия большого холма. В свете фар разложили стол, достали пару складных стульев, Стрэй откопала у себя початую бутылку коньяка. Терпеть его не могу, призналась она, но другого ничего нет. А что-то захотелось вдруг.
