– Это твоя дочь? – спросила она.
– Да, – ответил отец. А потом сказал уже мне, – мы немного поговорим, ты иди.
Я осталась стоять на месте, словно не расслышав. Тогда отец повторил. Уже из своей комнаты я слышала, как эта женщина уходила.
– Хоть увидела, как ты живёшь, – голос у неё был спокойный и строгий, словно у учительницы или врача.
Он закрыл за ней дверь. Не было ничего, чему положено быть при прощании – «до скорого», «звони», «увидимся». Только звук закрывшейся двери – хлопок – и больше ничего.
Отец зашёл ко мне в комнату.
– Кто она? – спросила я.
Отец сел на диван. Я посмотрела на него, и мне показалось, что я не видела его много лет. Он изменился. Хотя на самом деле изменился не он, а, наверное, я.
– Кто она? – я повторила вопрос.
Отец молчал. Потом сказал:
– Если вдруг меня не будет, а что-то случится, деньги лежат в ванной, на шкафу, вверху. Завёрнуты в пакет. Там много. Но все не трать. И матери не давай. Сама покупай, что надо. А лучше положи на счёт – тебе на будущее.
– Кто она? – опять спросила я.
– Никто, – наконец, ответил отец. – Подруга.
Я отвернулась от него и уткнулась в компьютер. Отец уходил к этой женщине – это было ясно. Я постаралась вспомнить, как она выглядела. Она выглядела плохо – хуже мамы. Старше, была совсем не накрашенная, волосы серые, тусклые. Неужели она могла понравиться отцу?
Я вспомнила, как отец, когда пил, включал музыку. Он всегда включал одно и то же – джаз. Диск крутился и крутился бесконечно. Пока отец спал, у него играла и играла одна и та же музыка. Только перед приходом мамы я выключала её. Тогда отец просыпался.
Ещё я вспомнила, что всегда грела отцу еду – мамы часто не было дома, даже по выходным. Я доставала суп, наливала два половника в кастрюльку и ставила на плиту. Микроволновку отец не признавал. Это стало моей обязанностью – греть отцу еду. Сам он этого никогда не делал, если только не был один.
Отец посидел ещё немного, потом встал и обнял меня. Он никогда раньше не обнимал меня. И маму никогда не обнимал.
Потом стал собирался. Я сидела неподвижно и слушала, как он складывает свои вещи. Вскоре хлопнула дверь – и он ушёл. А я всё сидела. Как часто сидела в детстве у окна и ждала. То отца, то маму. Мне всегда говорили – «ты сиди, смотри в окно и считай, сколько машин мимо проедет». Я сидела и считала. Но их было слишком много – и я каждый раз сбивалась.
Это было прошлой весной, перед тем, как я уехала на дачу. Иногда я думаю – а если бы я тогда вела себя по-другому? Если бы не отпустила отца? Если бы я попросила его не уезжать? Остаться и жить со мной. Не с мамой – со мной. Что-то бы изменилось? Наверное, нет. Я не знаю. И уже не узнаю. Я так не сделала. Я ничего не сделала. Хотя могла.
