– Да почему?
– Да потому что ты приходишь, когда это удобно тебе. Пишешь, когда это удобно тебе. И уходишь, когда хочешь. По неделям не отвечаешь на мои сообщения. Меня уже достало всё это. Мне плевать на твои правила и твои проблемы. У меня свои есть. Не хочешь нормально общаться – отвали от меня и не пиши мне больше.
– А нормально – это как?
– Это чтобы знать, что с нами происходит. А не искать друг друга по квартирам. Ты считаешь ненормальным, когда я волнуюсь за тебя? За тебя вообще кто-нибудь когда-нибудь волновался? Неужели в твоей жизни было так много людей, которые бы за тебя волновались? Так много, что ты готов ими вот так разбрасываться, как мной? Да что ты за человек после этого?
– Янка! Я не хотел тебя обидеть.
– Обидеть?! – мне захотелось рассмеяться, как тогда, около той машины с незнакомыми мужиками, которые готовы были дать за меня тысячу рублей. Макс сейчас мне казался даже хуже, чем они. – Да иди ты к чёрту! Ты делаешь только то, что ты хочешь и говоришь только то, что хочешь. А если не хочешь – не говоришь ничего. Привык быть один? Хочешь быть один? Будь один. Тогда что тебе надо от меня?
– А что тебе надо от меня?
Я смотрела на него и понимала, что уже, наверное, ничего. Есть моменты, когда вдруг понимаешь, что не хочешь больше ничего. И это был один из них. Как бы я не хотела изменить Макса и как бы сильно не хотела быть с ним – это невозможно.
– Ты была в организации и тоже мне ничего не сказала.
– Не нравится, когда тебе не говорят, да?
– Хорошо. Если ты хочешь знать, чем я занимаюсь – я тебе покажу. Приходи в воскресенье на станцию, на Ухтомку, к семи вечера. Увидишь сама.
Макс отпустил мою руку, и только сейчас я почувствовала, как сильно и больно он её сжимал. Совсем не так, как касался её Пётр, когда слегка, словно боясь повредить, пожимал моё запястье.
– Вот там и увидимся! – крикнула я и быстро поднялась на свой этаж.
На этот раз Макс не пошёл за мной, и сегодня мы не стояли на пятом этаже под крышей, обнимаясь и целуясь долго, как это было раньше всегда.
4
В квартире странная и щемящая тишина. Я не любила такую тишину. Она висела всегда, если отца не было дома. Обычно он включал телевизор, и фоном орала реклама, новости, сериалы – все эти шумные весёлые звуки из совсем другой жизни. А сейчас никаких звуков не было – только звенящая тишина.
На кухне сидела незнакомая женщина. В пальто, в сапогах, сняв только шапку и держа её в руках. Грязные следы тянулись из коридора до самой кухни. Отец стоял рядом и молчал. Он обернулся, увидел меня, и посмотрел на женщину.
