– Всё делать быстро. Не попадаться. Видите ментов – бегите. В метро не догонят. Если попались – сидите тихо. Говорите одно – ничего не знаю. Откуда листовки – дали, обещали заплатить. Всё. Максимум – запишут административное нарушение. Понятно?
Всё было понятно.
Стали выводить по одному. Развели в разные кабинеты.
Ольга села на стул напротив полицейского. Тот достал листок и ручку.
– Ну что, рассказывай. Откуда эти материалы?
– Я не знаю, что это за листовки. Мужики дали, обещали заплатить.
– Какие мужики?
– В метро договорились встретиться. Могу станцию назвать.
Полицейский вздохнул. Понятно, что все одно и то же говорят, что он уже слышал всё это много раз.
– А подружка твоя другое говорит. Говорит, что ты её подговаривала на антиправительственную деятельность. А это уже до десяти лет. Будем оформлять?
Было понятно, что полицейский врёт. Что никто никого никогда в организации не сдаст. Но было всё равно жутко.
– Что знала – сказала. Всё, – ответила Ольга.
– Всё, значит, – полицейский взял, повертел листовку, прочитал название, – «Россия для нас». Для вас, значит? А для меня?
– А это смотря за кого вы.
Полицейский хлопнул листовкой по столу:
– Тебе сколько лет? Двадцать? А я уже двадцать лет вот это, – он потряс листовкой, – вижу. Вас что там, наркотой качают? – Он достал паспорт Ольги. – Москвичка. Не боишься института лишиться, мамку с папкой расстроить? Может, тебе терроризм приписать? Если я у тебя самодельное взрывчатое вещество заметил и изъял? Показать? Сейчас пальчики твои там быстро появятся. – Ольга смотрела и молчала. – И сопротивление властям. Вы у меня уже вот здесь, – он показал на свою шею. – Нацики чёртовы.
Голова закружилась от духоты. Полицейский протянул бумагу.
– Пиши. Как что было – пиши. Кто ваш лидер, где сидит – в каком штабе. Всё пиши.
Ольга не двигалась.
– Молчать будешь? – полицейский придвинулся к ней. – Серёг, – позвал кого-то. Пришёл ещё один – толстый и страшный. – Подружку её отпускай за содействие. А её на шесть часов.
Надели наручники и отвели обратно в клетку к бомжу.
Через шесть часов Ольгу выпустили. Всё это время она стояла в наручниках и боялась только одного – что позвонят матери. В час ночи открылась камера.
Дождались, пока закроется метро.
Ольга встала к стене, вытянула вверх руки, растопырила пальцы. Полицейский ударил по ногам дубинкой.
– Иди пока, – сказал он. – Привет своим передавай. Скажи, надо будет – возьмём.
Ноги болели и не гнулись. Она пошла пешком в ближайший круглосуточный Макдональдс – ждать утра.
