Макс целовал меня, но в голове вертелось – Белый, электрички, тяжёлые берцы с белыми шнурками и железными пластинами.
. . .
Сегодня на Гагаре были только Белый и Костяшка. Я неуверенно села на шину. Без Макса я на Гагару не ходила – там не очень любили, если девчонка приходила без своего парня. Поэтому я сразу спросила:
– Макса не видели? Он на телефон не отвечает.
С самой субботы я не знала, что с ним. Он опять пропал на целую неделю.
– А тебе он зачем? – ответил Белый, – надо будет – сам позвонит.
– Ну мало ли…
– Он давно здесь не появлялся, – ответила Костяшка.
– Не лезь! – грубо прервал её Белый.
– Ладно, поняла, – я встала и пошла к забору, – если придёт – пусть напишет мне.
Уже у забора меня догнала Костяшка.
– Слушай, – сказала она, – не заложишь меня?
Я замотала головой.
– Они на той неделе с Белым крупно попали. Избили какого-то крутого армяна. Оказалось, что он тут на рынке палатку держит. Ну или родственник его. Не знаю. Они все друг другу братья. Короче, тот по ходу Макса запомнил. Вот он и скрывается. К концу недели уляжется всё.
– Ясно, – сказала я. Достала сигареты и протянула Костяшке. Та посмотрела на них, но помотала головой.
– Да не надо. Я просто так сказала. Он живёт в доме напротив железки. Номер не помню. Там в подъезде у него «Пятёрка». Квартира на втором этаже. Дверь такая потёртая вся. Мы были пару раз. Можешь его там подкараулить. Только одна не ходи. Там стрёмно.
– Спасибо.
Я смотрела на Костяшку, и мне стало её жалко – маленькая, на вид не дашь и четырнадцать лет, в короткой тонкой куртке, старых джинсах. За бутылку пива и сигареты готова на всё. Белому всё прощала, ждала его, как и я Макса.
– Не хочешь со мной пойти? У меня есть деньги. Можем зависнуть вместе где-нибудь. В кино сходим.
Костяшка помотала головой и вернулась на Гагару. У меня же возвращаться туда желания не было, и я пошла на железку – Макс мог быть там.
. . .
В детстве я не любила оставаться вечером дома одна. Мама работала по сменно и часто уходила в ночь, а отец уезжал на машине, как он выражался, «бомбить», то есть заниматься частным извозом. Вечерами в Люберцах было много тех, кто ловил машину, чтобы добраться до дома. В основном, конечно, пьяные. Это была подработка на то время, пока отец сидел дома без основной работы. Я часто просила его, чтобы он брал меня с собой. Он отказывался, говорил, что это опасно, что он сам не знает точно, вернётся ли домой, не ограбят ли его и не убьют ли по дороге.
