– Угу, – неопределённо ответила бабуся. – Обживаетесь?
– Порядок наводим, – приветливо ответила Маша, выходя из террасы. За ней выбежал йоркширский терьер с бантиком на челке.
– Откуда будете? – спросила гостья, осматривая двор.
– Из Москвы, – отозвался Иван.
– Из Москвы… – протяжно прогудела бабуся, многозначительно кивнула и поинтересовалась: – Звать как?
– Иван и Мария, – охотно ответила Маша.
– А эту? – бабуся ткнула пальцем в сторону терьера.
– Юта, – Маша погладила собаку.
– Старая? – сочувственно спросила бабуся.
– Почему старая? – обиделась Маша. – Три года.
Бабуся перевела взгляд на Ивана:
– А лысая почему?
Иван потёр обритую голову:
– Тримминг-щипку сделали.
– Ощипали, значит. Зачем? – удивилась бабуся.
– Для красоты. И чтобы репейники не цеплялись, – неуверенно объяснила Маша.
– У нас на том берегу такие репейники бегают, – усмехнулась бабуся, – только успевай щенков в лес отвозить!
Маша схватила Юту, занесла её в дом и, быстро вернувшись, предложила:
– Может, чайку?
– Кофейку лучше, – хитро улыбнулась бабуся. – Видала, у вас кофемашина имеется.
– Что значит, видели? – Иван удивлённо взглянул на жену.
Толстые стёкла очков бабуси недобро сверкнули на солнце.
– Я, милые, высоко сижу, далеко гляжу, всё подмечаю: окна плохо помыты, на телевизоре пыль, по дому в исподнем шастаете. – Она сморщила нос и прогундела: – Да ещё кое-что.
– Послушайте, – Иван запнулся.
– Инесса Леопольдовна, – подсказала гостья.
– Окей, – с трудом сдержался Иван, – не знаю, как высоко вы сидите, и куда глядите, но вы должны понимать, что подсматривать неприлично. Очевидно же!
– Очень видно! – обрадовалась бабуся. – Только я не подсматриваю, а рассматриваю. Вот гляжу, как ты траву штукой этой мучаешь, – она показала на газонокосилку, – и сердце кровью обливается.
– Мы здесь на отдыхе, – пролепетала Маша.
– Ты, милая, отдыхай, – сжалилась бабуся и тут же строго добавила: – но помни – у нас в деревне всё как на ладони. Вы на этом берегу оврага отдыхаете, а мы на том наблюдаем.
Она сорвала сухой колосок, поковыряла в зубах и, прикусив его передними зубами, сообщила:
– Наш профиль – сглаз да порча.
Иван нервно рассмеялся:
– Да что вы, ей богу! Двадцать первый век на дворе!
Бабуся сплюнула колосок и миролюбиво сказала:
– Вам повезло, что мой дом супротив вашего. Со мной договориться можно.
Хозяева обменялись удивлёнными взглядами.
– Генетику бабка моя подпортила, – пояснила бабуся, – в гражданскую с красным командиром связалась, да мать в тридцатые добавила – в комсомол вступила. Не подумали они о будущем поколении, вот и маюсь со своей добротой.
