– Ранение? – с понимающей тревогой в голосе спросил Вилен Архипович.
– Нет, – Надежда зашуршала пакетом, достала кулёк с шоколадными конфетами, раскрыла его и предложила: – Угощайтесь, пожалуйста.
Вилен Архипович, поблагодарив, отказался. Ирина тоже.
Платон с радостью взял две конфеты и продолжил расспрос:
– Он что ли упал?
– Родился такой, – спокойно объяснила Надежда, – ручки и головка хорошие, а ножки так не пошли.
– Как же вы его сюда привезли? – сочувственно спросила Ирина.
– У нас коляска хорошая, – Надежда достала из кулька конфету, покрутила её в руках, положила на колени. – Да своя ноша ведь не тянет. Муж на шахте погиб. Я одна с сыном осталась. Слава Богу – путевки бесплатные в санаторий дают и дорогу оплачивают.
– Представляю, что за санаторий, – не сдержался Вилен Архипович.
Надежда положила кулёк с конфетами на столик и улыбнулась Вилену Архиповичу:
– Ну что вы! Хороший санаторий. Еда вкусная. Мясное каждый день. Процедуры.
– Как же вам тяжело…, – задумчиво произнесла Ирина.
– Поначалу трудновато было, – согласилась Надежда, – а потом привыкла. Да и грех нам жаловаться. Нас Господь миловал.
Она перекрестилась, немного помолчала, будто вспомнила о чём-то важном, и продолжила:
– В нашем в посёлке много больных ребяток. Только мой-то спокойный и умненький. А вот у соседки моей горе настоящее. Она сына привязанным на кровати держит. Один раз отвязала, так он чуть дом не спалил, – Надежда покачала головой: – Нет, нам жаловаться грех. И в компьютере сынок разбирается. Работает на нём. И ребята в гости заходят. И сам на крыльцо может выйти – руками от пола толкается и шаг за шагом, шаг за шагом. Да так ловко у него получается!
Надежда на мгновение замерла, покивала каким-то своим мыслям и тихо повторила:
– Нет, нам жаловаться грех.
Она задумчиво развернула конфету, откусила кусочек и, немного посмаковав, радостно улыбнулась:
– Вкусно! Сразу видно, что на курорте сделано.
Ирина прижала к себе Платона, поцеловала его в макушку и, уткнувшись в кудрявую шевелюру сына, заплакала. Вилен Архипович тяжело вздохнул, снял очки, нервно сложил газету и отвернулся к окну.
Поезд тихо тронулся.
