Жарким августовским летом 91-го Николай копошился на огороде в родной деревне. Там его застала весть о создании ГКЧП. Он поспешил в редакцию. К счастью, на станции Покрова его ждала служебная машина. По дороге вспоминал последние события в «Известиях».
До августа 1991 года газета по-прежнему формально была органом Верховного Совета. От его руководства, естественно, поступали рекомендации и советы, о чем писать, недовольство отдельными публикациями. В руководстве, среди депутатов, не было единства. Его не было и среди журналистов-известинцев. Небольшая, но весьма активная группа сотрудников во главе с их негласным лидером Голембиовским явно протаскивала на страницы газеты идеи и предложения оппозиционной «межрегиональной группы» депутатов академика Сахарова, Ельцина и других. В конце концов возник острый конфликт в руководстве. В таких случаях принято разводить «дерущихся» начальников. Спикер Верховного Совета СССР А. Лукьянов вполне демократично решил вынести спор на суд руководства, где первое слово об обстановке в редакции должен был сказать Ефимов. Бледным, явно больным он явился на заседание. Вполне понятно, что обсуждение конфликтной ситуации было отложено, как говорится, до лучших времен. Но они так и не наступили.
Войдя в свой кабинет, Николай узнал от дежурного помощника, что единомышленники Голембиовского требовали от Ефимова наряду с документами ГКЧП напечатать контробращение Ельцина. Николай решительно воспротивился, даже выбросил из верстки краткую информацию об этом обращении. Однако в спор вмешались наборщики и верстальщики типографии, которые по наущению журналистов-демократов отказались подготовить номер газеты без ельцинского обращения. Николай отступил. И жестоко поплатился. В ту пору было модно выбирать директоров и других руководителей на собраниях коллектива рабочих. 22 августа журналисты-известинцы не только избрали главным редактором газеты Голембиовского, но и провозгласили газету независимой, то есть объявили себя учредителями «Известий».
Спикер Лукьянов потерял в лице Ефимова своего человека. Но если бы удалось «повернуть» газету против горбачевщины, ее постигла бы участь «Правды» и «Советской России». Их не продавали в киосках. На их сенсационные разоблачения демократы не реагировали. Оппозиционные газеты были словно мертвецы, хотя регулярно выходили в свет.
А как процветали независимые «Известия», учрежденные коллективом журналистов?
Судите сами! Передо мной стенограмма известинской летучки от 18 декабря 1991 года. Докладывает Голембиовский. Все газеты пишут о предстоящей «либерализации» цен. Сколько будет стоить бумага, типографские расходы, распространение газеты по Москве и всем городам и весям? Голембиовский сообщает страшную цифру – убытки составят «порядка трех сотен миллионов» рублей. По тем временам огромные деньги. Но журналисты еще не знают, что в результате гайдаровской «либерализации» цены подскочат в разы и число подписчиков резко сократится. При советской власти люди подписывались на многие газеты, стоившие каждая по 3 копейки, и на любимые журналы. С января 92-го люди лишатся накопленного на сберкнижках, а пенсий и заработков хватит лишь на еду.
