«Да, – осенило Ветлугина. – Пожалуй, это единственный выход».
Фортепианный концерт был его жанром. Он уже написал их два и не раз исполнял со Шнеером. Они имели успех у публики, и Алексей Степанович давно планировал сочинить третий. Теперь же, как только слова Анны Павловны снова всплыли в его памяти – он понял, что она, сама того не ведая, уже дала ему ответ на все вопросы.
Вчера он почувствовал, как давно знакомая музыка Брамса впервые зазвучала в его душе. Теперь же там возникала совершенно новая музыка, и ему даже не нужен был инструмент, чтобы перенести её на бумагу. Звуки полились из него широкой рекой. Его новая муза даровала небывалый заряд вдохновения. Она будто стояла рядом и нашёптывала. Он сочинял как никогда быстро и легко, концерт моментально возник в его голове практически целиком. Оставалось лишь сесть и записать.
Уже светало, но все ещё спали. Он сел за стол, взял тетрадь, перо и стал трансформировать свои чувства в звуки, а звуки – в нотные знаки. Так начал создаваться один из лучших фортепианных концертов в истории музыки.
