От жалости к себе она закапала слезами и угомонилась минуток через пять.
Затих и Валера, запутавшись в боли и дурманном параличе.
Ленуся белым и неловким мучным кулём своротилась с него, когда он перестал издавать эти странные булькающие звуки.
Дрыгался ещё долго. Хрипел страшно. Ленуся смотрела на это, уперев взгляд, с гадливостью отлепляя от бока насквозь пропитанную кровью нарядную кофточку и чувствуя холодящую дрожь от мокрых штанов.
Сидела прямо на полу, опершись спиной о кухонный гарнитур. Чтобы было удобнее, отпихнула Валеру чуть подальше от себя, вытянув ноги. Безразличие было абсолютным, наплакавшись, она баюкала свою хворую ручку, положив нож рядышком. Кровь текла и текла, не думая останавливаться.
Валера лежал уже в луже, кое-где было набрызгано, Ленуся была перепачкана красным с ног до головы, но кровь все текла, наливая жирный и густой слой поверх настеленного линолеума. Глядя как алая кромка ближе и ближе подбирается к её кухне цвета айвори, она не выдержала и встала за полотенцем, – затекши под мебельный плинтус, кровища перепоганила бы всё на свете: и кромка бы вздулась, и плесень, и краска ржой пошла… Ленуся до сих пор не выплатила кредит за эту итальянскую роскошь, которую, в своё время, алкала как безумная Медея мести.
Кровь она поначалу тёрла полотенцем, аккуратно двигая край лужи в сторону, но потом, позабыв брезговать, просто собирала её набухшей и тяжёлой тряпкой, выжимая в раковину.
Перед своей агонией Валера всё-таки слышал сквозь хрип и сипение своей недорезанной трахеи, как по водостоку в кухонном хламовничке, где он только-только поменял фильтр, тихонько капая, стекала его кровь. Но потом, он отключился, и мелкая судорога начала трясти его красивые длинные ноги, на которые Ленуся засматривалась и теперь.
Он умер. А ей как-то недосуг было обратить на это внимание.
От возни с кровищей отвлёк телефон. В тишине квартиры зазвучал гитарный перебор и ехидное «этот парень был из тех…»
– Да блядь! Блядь! Блядь, нахуй! – Ленуся, по давней консерваторской привычке как-то не сдержалась. Арию она не любила.
Заметалась по квартире, ища трубку, отыскала в прихожей, и смотрела на зажёгшийся экранчик до припева.
Она оперлась плечом о стену, и то заболело, напомнив про встречу с холодильником. Синяков на ней за вечер прибавилось.
– Поменял, блядь, фильтры. Пидор.
Нацедив проклятий мёртвому, Леночка пошла в ванную оценить характер полученных травм, или, может, потому что надо было куда-то пойти.
