Мы знали, на что шли | страница 15



Бабушка Минакова рассказала мне, что у матери ревматизм и вставать с нар она не может. Из продуктов у них одна мёрзлая картошка. Сердце моё ещё больше сжалось. Мне нужно ехать на фронт и помочь больной матери ничем не могу. Поехал на станцию Фаянсовая – там был обменный пункт питания. Отоварил все талоны, которые были у меня, и в тот же день, возвратился в бункер. Когда высыпал на нары содержимое вещмешка, мать снова заплакала. Она впервые за три года увидела хлеб, крупу, соль и консервы. На следующий день, перед моим отъездом, мать рассказала, как фашисты сожгли наш дом: «Сначала меня выгнали из дому, а затем полицаи подожгли его. Дом сгорел на моих глазах». Полицаев она не знала – это были чужаки, не сукремльские.

Тяжело было расставаться с матерью и оставлять её в таком безнадёжном состоянии. Но ехать нужно, и немедленно.

Без продуктов, с одной лишь пачкой махорки в кармане, я отправился искать свою дивизию. Мне повезло: нашёл её быстро. Полк занимал оборону в районе города Барановичи. В лесу, на небольшой высоте, были огневые передовые нашей батареи. Впереди – лощина и тоже лес. И здесь проходили окопы фашистов. Окопы нашей роты были от немецких метрах в пятидесяти.

С наших огневых позиций хорошо просматривался передний край противника. От батареи до передовой фашистов было не больше 200-250 метров. Это расстояние прямого выстрела, способного уничтожить замеченную цель с первого залпа.

Когда я пришёл на огневые позиции – радости не было конца: солдаты мои были почти в том же составе, потери за время моего отсутствия были незначительные. Люди радовались моему возвращению. Настроение у всех было хорошее. У старшины нашёлся спирт, и мы выпили за тех, кого нет с нами, а также за мой приезд.

Мало я в этот раз пробыл на батарее. На КП позвонил командир полка, подполковник Завялов, и приказал мне поставить пушки в боевые порядки батальона. Это означало, что пушки придётся перетаскивать (во весь рост) по открытой местности, через лощину, а, следовательно, под прицелом снайперов – «кукушек». Это значило заранее запланировать бессмысленные потери, которых я всегда старался избежать. Что можно предпринять в данной обстановке, когда получен приказ командира полка? Приказ есть приказ, и его нужно выполнять.


Глава 17. Мы знали, на что шли

Выслушав приказ, попросил разрешения самому лично проверить путь, по которому мы должны перетащить пушки. Меня сопровождали мой ординарец Бекир и связной батальона. Я попросил командира расчёта внимательно проследить за нашим продвижением. Шёл и думал: неужели, если меня убьют или ранят, командир полка, несмотря на это, заставит выполнять свой приказ? Или, может быть, отменит?