Не успели мы спуститься в лощину и пройти десятка два шагов, как справа от меня разорвалась разрывная пуля. Сделал ещё несколько шагов – вторая пуля, слева, а следом за ней и третья пробила шинель между ног. И только я скомандовал: «За мной!» и сделал полуоборот, чтобы спрыгнуть в воронку, почувствовал, как слева в паху потекла кровь. Мы все: трое оказались в воронке, которая доверху была наполнена водой. Снайпер всё видел и держал нас под прицелом.
Орудийные расчёты, следившие за нашим передвижением, открыли беглый огонь по опушке леса и вели его до тех пор, пока мы не вернулись на батарею. Перевязали рану – она была неопасная, но меня тревожило то, что в рану могла попасть ржавая вода. Командиру полка доложил, что ранен и, что перетаскивать пушки в это время нет смысла. На это он мне ничего не ответил.
Прощаясь с солдатами, я обещал скоро вернуться и в сопровождении Бекира направился в санчасть, а оттуда в медсанбат. Бекир уехал на огневые позиции. Рана ещё хорошо не зажила, а через две недели я с бинтом на поясе – уже был на батарее. Она размещалась на том же месте.
Кухня наша, случалось, отстояла от нас километра на три (смотря по обстановке), но обед старшина доставлял вовремя, Иногда в расположении кухни мы по очереди мылись и меняли бельё.
Глава 18. Поединок с мессершмиттом
На передовую возвращался верхом на лошади – Зорьке. Предстояло пересечь поле, как вдруг внезапно передо мной чуть в стороне появился мессершмитт. Он летел на небольшой высоте, а когда поравнялся со мной, немного накренился, как будто рассматривая меня. Затем резко стал набирать высоту, делая заход из-за моей спины. Зорька понесла галопом, но мессершмитт уже пикировал. Оглянувшись, почувствовал, что лётчик сейчас нажмёт на гашетку. Я резко натянул поводья, и Зорька встала. Пули прошили землю далеко впереди. И вновь Зорька взяла галоп и, вся вытянувшись, несла меня к лесу, который был уже почти рядом. Самолёт летел сейчас значительно ниже и, когда начал пикировать, я всё время смотрел на него. Видел лицо лётчика – оно было перекошено злобой, как у зверя, жаждущего крови. И на этот раз я смог опередить очередь крупнокалиберного пулемёта. Зорька встала. Я чуть не вылетел из седла. Следующая очередь, предназначенная нам с Зорькой,
также прошила землю далеко впереди, но фашист не успокоился. Наоборот, ещё хуже озверев, снова пошёл на круг, но не успел. На этот раз Зорька пулей влетела в лес. Бока её раздувались как гармошка, а шея вся была «в мыле».
