Странным образом выдвижение бывших коммунистических кандидатов в Гетьманы совпало с обрывом не связи, а жизни начальника узла связи дивизии, под началом которого служила Оксана. В то время как комиссия за комиссией выгребала у него служебные журналы с теле-, телетайпо-, телефоно- и ещё невесть какими граммами, которые только и остались от виртуального ГКЧП, этот офицер по фамилии Гордий, подавая знаки беспечности, охотно рассказывал и своим, и чужим все известные ему военные секреты, даже если у него и не спрашивали. Знал он по роду службы много, пил в граммах ещё больше и при этом искал варианты остаться в должности при новой власти. У беспечных проверяющих сложилось стойкое убеждение, что если так и дальше пойдёт, то он выведет на чистую воду всех, в том числе и их самих. Заткнуть этот фонтан знаний силой убеждения было нельзя.
И вот, увидев на другой стороне улицы старлея Игоря, пьяным голосом проклинающего Карпатскую Русь, беспечный военный патруль бросился на его задержание через проезжую часть, по которой следовал Гордий за рулём оказавшегося неисправным транспортного средства. Новый начальник ВАИ потом в беспечном протоколе о дорожно-транспортном происшествии распишется, что водитель, находясь в состоянии алкогольного опьянения, уходя от столкновения с пешеходом не справился с управлением неисправного автомобиля и врезался в троллейбусную остановку, что и стало причиной конца оказавшейся никому не нужной жизни. В ДТП больше никто не пострадал. Гордиев узел связи таким образом был разрублен, точнее по официальной версии проблемный радиоузел развязался сам.
В телефонном справочнике Садгоры, который лежал в комендатуре, Феликс случайно наткнулся на человека с такой же фамилией, как у его детского спасителя из ледяной проруби. Установил, что трудится этот человек новым руководителем художественно-краеведческого музея. Надежда найти приятеля была малая, но Феликс пошёл спрашивать вместе с Аней. Оказалось, что музей недавно въехал в здание с фасадом, украшенным майоликовым панно с древнеримскими богами и двумя орлами на крыше, из-под которой был изгнан местный комитет компартии. В помещениях шёл ремонт, под эту марку часть картин была завешена материей, вместо них висели образцы народного промысла: ковры и полотенца-рушники. Стояла телега с метровыми коваными колесами, гончарные изделия, много утвари из плетёной лозы и ещё какие-то предметы, назначение которых требовало пояснений.
