Директор музея пан Орест оказался на месте, имел респектабельный вид, его выглаженный чёрный костюм с красным уголком платка в нагрудном кармане, чёрный галстук и красную рубашку подчёркивала такая же элегантная в тон трость с рукоятью в виде головы пуделя. Сам он больше был похож на добермана. Учтиво по-русски отвечал на заданные на этом же языке вопросы, но каждый раз при ответе на лице у него как будто бы проявлялись потайные обвислые усы, а на носу появлялась горбинка.
– Здравствуйте, товарищ директор-распорядитель музеев и театров. С новосельем Вас. Вижу, прогнали Вы коммунистов и заняли их обком для Ваших музейно-театральных нужд.
– Здравствуйте, пан хорунжий. Мне сказали, что Вы женились на местной девушке. А! Здравствуйте, панночка! Узнаю Ваше лицо на фотографии из кабинета Вашего мужа, когда я его посещал в качестве уполномоченного ратуши! Добрый день!
– Вот, кончились Ваши полномочия проверяющего, стали Вы опять директором-распорядителем. Тоже неплохо. Всё хотел спросить, а у Вас нет родственников за пределами Карпат?
– Пан старший помощник коменданта ошибается, каких-либо родственников за пределами Карпат у меня не имеется, я сам к восточным землям не имею ни малейшего отношения, а если бы и имел, то такие порочащие связи непременно бы разорвал.
– Отчего же порочащие?
– Как Вы не понимаете? Мы разные, у нас с ними ничего общего, а если даже где-то и есть, это – ошибка, случайность, недоразумение, исторические, так сказать, атавизмы и рудименты, которые надо извести.
– Что Вы такое говорите! Как тараканов что ли извести! Дихлофосом? Газовой камерой? Это же неприкрытый национализм! Если не сказать хуже!
– Да Вы не волнуйтесь так. Теперь другие методы. Мы, например, у экспонатов заменим надписи и вещественные доказательства нашей истории приобретут другой смысл. Вот, смотрите. Это серьга гусара Ахтырского полка. Мы аккуратненько отклеиваем эту бирочку и на её место помещаем другую. Вот, хорошо. Теперь это серьга нашего местного воина, теперь мы можем вести историю нашего воинства со скифов, сарматов, византийцев, да хоть объявить себя народом, избранным Богом.
– А где Вы взяли эту серьгу? Точно такая же пропала из музея в том городе, где я учился в венном училище?
– Реликвии не пропадают, просто не все знают, где искать. Эта серьга тут давно. У нас в музее есть на это документы. Она принадлежала гусару-ахтырцу Якову Яворскому, Георгиевскому кавалеру, погибшему в первую Отечественную и похороненному под Садгорой. Он до этого был тут народным учителем. Мы его теперь числим своим героем, наречём его казаком, борцом за нашу свободу.
