На этом пути-дорожки этих похожих историй на некоторое время расходятся.
Братасяк в чёрных брюках и белой рубашке с коротким рукавом, из-под края которого на трицепсе выглядывала татуировка с надписью «Жёлтые Воды» (там стояла его строительная часть), приехал из своего села в Садгору и, сойдя с электрички, решил пройтись по центру. Себя показать и девчонок посмотреть. Дальше – драма об удовлетворении второго инстинкта (да, именно то, о чём вы подумали), рассказанная двумя её участниками по-разному. Хлопец утверждал, что всё было по доброй воле. Дивчина, оказавшаяся девятиклассницей, назвала себя потерпевшей. Заявление подала её мама. Феликс смотрел и не мог понять, как на этого сморчка с засаленными волосами и прыщами в пол-лица могла в первый же день запасть симпатичная малолетняя девица, отправившаяся вместе с ним с улицы Кобылянской на квартиру его дружка по ПТУ. Мать приводила её в комендатуру, где между ней и сексуальным агрессором проводились опознания и очные ставки. Во время следственных действий родительница жертвы и мать насильника громко ругались, шокая и гэкая под окном его кабинета, увитого виноградом:
– Я свою дочку не для Вашего хама растила!
– Так она давно уже не девочка, наш-то не первый у неё!
– Это не Ваше дело! За сыном бы лучше смотрели!
– А что парень? Как в поговорке: пока сука не захочет, кобель не вскочет! Я ж сына одна воспитываю, без отца. Знаете, как это тяжело, на двух работах, чтобы свести концы с концами. Может поженить их?
– Знаю, сама без мужа, целый день на работе, денег не хватает, тут разве уследишь за всем. Давайте вместе думать, что делать. Предлагайте!
Дальше они перешли на шёпот, поэтому Феликс не услышал то, о чём думают матери-одиночки.
Принадлежащий отцу Магеры синий автомобиль «Москвич-2141» на полной скорости не вписался в левый поворот дороги, ведущей из села в Садгору, и слетел с проезжей части на правую обочину, где врезался в дерево. Пострадали все четыре седока, источавшие запах сивушного масла и копчёностей: сам ефрейтор, его школьный друг и две двадцатилетние селянки. Особенно досталось одной из них, её с переломом нижней конечности доставили в больницу. Остальные отделались сравнительно легко: ссадинами и синяками. Владелец машины исходил праведным гневом: без его спроса взяли, считай угнали автомобиль и разбили его! Кто восстановит ему почти новую машину, на которую он копил десять лет и которая ему досталась по очереди? Судьба селянки с поломанной ногой его не интересовала – сама виновата, надо было смотреть с кем в автомобиль садишься. Его владелец также недовольно смотрел на школьного друга сына, путающегося в показаниях: кто на каком сиденье ехал, кто что делал и говорил в момент аварии. Но по пьяни разве всё упомнишь. Ефрейтор всю вину брал на себя, носители ссадин, синяков и даже перелома претензий по возмещению им ущерба не предъявляли. Дело житейское, все друзья, дескать, какие тут могут быть вопросы. Отец Магеры злобно шевелил обвислыми усами, его право частной собственности синего цвета было разбито о дерево и не подлежало восстановлению. «Обыкновенное транспортное происшествие», – так полагал Феликс, жалея водителя-неудачника и пуская к нему девушку с костылём, которая приходила проведать арестованного. Дивчина и ефрейтор о чём-то шептались, но не подслушивать же воркующих голубков.
