Не мешало дышать Феликсу и то, что военный дирижёр гарнизона и почти половина его оркестра как будто бы потеряли слух, и по этой причине перестали играть для нового командира дивизии привычные военные марши авиаторов, артиллеристов, танкистов, «Прощание славянки». Теперь мундир подполковника запаса с лирой и фанфарами в петлицах висел в шкафу, а дирижёр дал объявление в газету о продаже своей квартиры и подал заявление со всей семьей в ОВИР. Долго они с бывшим комендантом и бывшим начмедом своими как будто римскими профилями водили по газетным заголовкам и строкам новостной ленты и искали добрую весть, что все перемены к лучшему, а пожар на железнодорожных путях, где догорала опрокинутая цистерна, это им знамение свыше. Но не нашли.
Как будто трудности с дыханием не были связаны и с тем, что на гауптвахту доставили двух особенных солдат. Призывались они на службу местным военкоматом, оба – сельские парни, отслужили уже по полсрока далеко от Садгоры. Были те солдаты не просто нарушителями воинской дисциплины, а подследственными, а посему поместили их отдельно от остальных солдат, арестованных командирами.
Расследование тянулось долго, остальные временные арестанты сменяли друг друга, а эти двое сидели уже больше месяца. Дикий поручил Феликсу за ними присматривать особо и установил таксу: брать от родни по доллару за каждую передачу домашних продуктов, а за свидание – по пять долларов. По долгу своей службы и по той причине, что старший помощник коменданта был человек молодой, общительный и сердобольный, Дикому стал известен путь, приведший этих солдат сначала на нары гауптвахты, а потом и на скамью подсудимых.
Судьба сначала солдатам благоволила. Дело было ещё летом. Военный строитель рядовой Братасяк и артиллерист ефрейтор Магера заслужили в качестве поощрения отпуск на родину. То ли ратным трудом, то ли угодив отцу-командиру. А, может, решающую роль сыграли их матери, приехавшие к сыновьям в части и поставившие свои чада на домашние харчи. Этого уже не установить. Первые два-три дня рядовой и ефрейтор без перерыва удовлетворяли свой первый инстинкт. Нет, не то, что вы подумали. Они просто ели, пока не пропало чувство перманентного голода. Ну, как же, такого целый год не было у них в тарелках: шпондер, банош, бограч, лоци. Всё это разного приготовления свинина по-карпатски, без которой и дня не может обойтись ни один истинный житель этих гор. Сытые Братасяк и Магера, предварительно для храбрости принявшие по сто («ну, ладно, товарищ лейтенант, если честно – может двести–триста») грамм самогонки, вышли в люди.
