Всё случилось так внезапно, что Оксана, прибывшая из узла связи в комендатуру с очередной депешей, зайдя в кабинет коменданта и увидев на погонах одну большую майорскую звезду вместо четырёх маленьких капитанских с удивлением уставилась на Любомира и спросила его: «Товарищ майор, это вы – капитан Дикий?» Хитра была в женских играх чернавка, прищемила-таки она мясистый нос Васыля, как только он сунул его в её тайну, но не разобралась в этих мужских беспечных играх с их регалиями и званиями и некому ей было помочь, потому как водитель коменданта и по совместительству её троюродный брат, он же – жених Васыль был уже в дембеле. Новый водитель коменданта рядовой Стефан был по сложившейся традиции из соседнего села, в званиях вообще не разбирался, но очень хорошо знал вкус рыхлого гурмана-начальника, его родители держали свиноферму и каждую неделю передавали в Садгору «по трохи» копченого мясца, сала, смальца, фруктов и горилку, а также косточек для Любомирового домашнего любимца – припадающего на задние лапы сенбернара со слезящимися глазами. Новая жизнь и пахнуть стала по-новому, чем-то особенным копчёным, что слышно было даже через противогаз.
Без противогаза, если сравнивать, дышать намного приятнее и честнее. Ведь когда у тебя есть индивидуальное резиновое многоразовое «изделие № 1», а у твоих товарищей его нет, то, случись что, ты ничем им в беде не поможешь. А с другой стороны, если ты в противогазе, потому как у тебя аллергия на амброзию, а у твоих товарищей такого сезонного недуга нет, то и понять они тебя не могут – чего это ты с ними одним воздухом не дышишь. Тоже, неженка какой нашёлся.
Стал старший помощник коменданта задыхаться. Но совсем не потому, что опрокинулась где-то под Садгорой железнодорожная цистерна с каким-то ядовитым военным топливом, от которого у детишек в возрасте двух-четырёх лет стали выпадать волосы. Чтобы скрыть трагедию новые карпатские власти стали искать причины отравления в изюме из Афганистана, в фундуке из Турции, во взрыве комбината в Румынии, в сгорании спутника в верхних слоях атмосферы, в происках гаражных кооператоров, добавлявших таллий в бензин, и так далее и тому подобное. Бывший товарищ старого коменданта, а по совместительству однокашник МыколМыколыча, начальник гарнизонного медсанбата на экстренном секретном совещании специально созданной комиссии, возглавляемой награждённым медалью «За оборону Садгоры» комдивом, назвал эту трагедию красиво, по латыни, «диффузной интоксикационной алопецией», но сказал, что причинная связь между неприятностями не установлена, необходимы дорогие длительные комплексные медицинская и химическая экспертизы, поэтому в скором времени правды ждать не стоит. Его учёности никто не понял и не внял, поэтому он и уволился с военной службы, но на всякий случай увёз из Садгоры подальше своих внуков и подал документы в ОВИР.
