Литера «Б» через стенку на все утренние обращения к ней отвечала трёхэтажным храпом. «Всё лучше, чем трёхэтажный мат. Пехотные офицеры таки отличаются от штабных», – позволил себе сравнение помощник коменданта, причисляя себя к штабу, то бишь к элите. Работа с документами ему нравилась больше, чем полевая служба, хотя другие его однокашники по училищу рвались в поле, к личному составу, мечтали о сражениях, победах и орденах. Лейтенант же видел себя стратегом-теоретиком, с очками на носу на топографических картах карандашами рисовал линию фронта, расставлял основные силы и приданные им подразделения. Наши – красным цветом, противник – синим. Наши всегда сильнее, а противник – так, постоял-постоял на линии фронта, да и сдался по причине нашего заведомого преимущества. Как в шахматной партии, когда никто не ранен, не убит, но можно праздновать победу шампанским.
Удивительное дело, но несмотря на воевавшего деда и на отца, хоронившего боевых товарищей, на с таким трудом доставшиеся лично ему офицерские погоны лейтенант на самом деле был убеждённым пацифистом, хотя даже и сам не догадывался о причине своих убеждений. Может потому, что впрок навоевался дед и нахоронился отец? Детство Феликса прошло в глухих гарнизонах, где гражданскими были только дети и не все матери, где пацаны в качестве любимых игрушек собственноручно мастерили деревянные автоматы: наши АК-74 и «ихние»
М-16. Зачем дяди и тёти предлагают детям в виде игрушек муляжи орудий для повреждения, умерщвления и расчленения плоти? Такая себе смешная карманная гильотинка. Играя, дети привыкают к тому, что убийство – это норма взрослого поведения. Конечно, в доисторические времена, взяв в руки палку и камень, первобытный человек получил силу для борьбы с природой за выживание вида. Но сейчас то оружие обращено против себе подобных внутри одного вида. Снова хочется остаться совсем одному на своей обезглавленной пирамиде? В Хибинах, играя зимой в «Зарницу», пионервожатая ТамарПетровна делила школьников на две равные команды. Все ученики «А» классов, т.е. «ашники», пришивали на плечи погоны синего цвета, «бэшники» – красного. Надо было сорвать с противника погоны: один – значит «ранен», два – «убит». «Бэшник» Феликс, не желая сам никому ставить ногу на грудь, будучи безболезненно и без сопротивления «убитым» в первую минуту боя, дальше просто наблюдал, как его друзья с остервенением, как разноцветные щенки бультерьеров, мяли друг другу бока, хватали за плечи и аж выли от радости, что в руках держат сорванные погоны, радостно кричали в лицо поверженному: «Убит! Убит! ТамарПетровна, а он не хочет быть убитым! Я его убил, скажите ему!» Всё это как-то не запало в душу сына отца с настоящим ядерным боевым оружием стоявшего на защите рубежей. Может родился такой, может не те книжки читал, может не играл в «войнушку» или её производные? Да нет, вроде всё как у всех, но вместо молодого ястреба получился голубь со шпорами и без сабли.
