Лейтенант за это время прошёлся по комендатуре. Глядя на знакомые ему ещё с училища развешанные по стенам плакаты с текстом воинской присяги на фоне красного флага, «Приказ командира – закон для солдата!», «Болтун – находка для шпиона!», «Будь бдителен!», «Не балуй!» и с нарисованными зелёными человечками, занимающимися строевой подготовкой, Феликс ощутил себя неотъемлемой частью единого механизма империи, подобной Древнему Риму. В форпосте империи на Карпатских горах пахло ваксой для чистки сапог. Стены коридора и комнат были покрашены, но не так, как это было в училище. Там красили по горизонтали: снизу метра полтора синяя или зелёная краска, сверху – побелка. А здесь на каждом проёме местными мастерами на стенах были выведены разноцветные панели от пола до потолка, по краям какие-то завитушки, похожие на листья и лозу винограда. «Ага, и здесь не обошлось без вкусовых предпочтений коменданта, да он – эстет!», – подумал Феликс, выходя к уазику, что сигналил на улице, готовый везти его в общагу.
«Общага лучше, чем казарма, надо как-то обустраиваться», – беззаботно думал по дороге Феликс, лёгкий на подъём. Привыкший обходиться малым (одна казарменная тумбочка на двоих не позволяла её заполнить только по своему желанию), он вёз в уазике свой чемодан, в который заботливые руки мамы успели положить то, что должно было на самом деле пригодиться сыну на первое время. Там же лежали уложенные им самим вторая пара форменных брюк, несколько военных рубашек на замену и… пожалуй, всё. Тяжестей он не любил, поэтому остальное при необходимости думал прикупить на месте. Тем более, что первую офицерскую зарплату ему выдали ещё в училище и всё, что от неё осталось после лейтенантской попойки, грело карман.
Офицерское холостяцкое общежитие размещалось на территории пехотной части, расквартированной рядом со старинным кладбищем, находившимся через улицу с названием Русская, хотя на табличках было написано Руська. «Может Муська или Куська? – пошутил лейтенант. – Почему просто нельзя написать правильно, по-русски?» Васыль, ничего на это не ответив, донёс чемодан от уазика до общежития и, спросив разрешения, убыл восвояси. Видавшая виды дежурная в холле буднично встретила лейтенанта, оглядев его с головы до пят. Сколько таких офицеров прибывало на постой за всю её бытность? Вопрос на первый взгляд риторический на самом деле был арифметическим. Всё было учтено в толстом журнале, исписанном женскими почерками, который годами хранил в себе данные о жильцах этой военной трёхэтажки.
