МихалЮрич являлся выпускником старой школы командиров и не был расположен к веселью ни в рабочий, ни в выходной день. Юмор не был его сильной чертой, анекдотов без предупреждения и в неизвестном исполнении он не любил, с подчинёнными и малознакомыми людьми вместе не смеялся и не ходил в баню. Шутка лейтенанта повисла в воздухе, в котором было слышно лишь жужжание пролетевшей мухи, отчаявшейся выбраться через окно и направляющейся в сторону двери. Напольные часы, тикавшие в углу кабинета, пробили три раза. «Ваш самолёт прилетел после обеда, поэтому сегодняшнее прибытие на службу не к 8 часам может быть расценено как дезертирство, – тихо сказал, как отрезал, полковник. – Имеются ли какие-либо ещё вопросы?» Феликс смекнул, что для первого раза информации достаточно, поэтому, спросив разрешения выйти, покинул кабинет командира и решил осмотреться, пока Василий сначала отвезёт коменданта домой.
Полковник ехал молча, по привычке держась за ручку над верхней частью двери. Василий знал, что надо молчать и не отвлекал его от мыслей. «Правильно ли он сделал, что остановил свой выбор на этом лейтенанте или надо было взять другого, а может другой был бы ещё хуже, а может и этот будет неплох? Какая-то тёмная история с этим пропавшим из музея экспонатом. Тень подозрения осталась, хотя и доказательств нет. И зачем ему эта серьга, он же не этот… не может быть. Доперестройкивались! Да уж, сейчас пошли такие лейтенанты, что только шутки шутить умеют, да безобразия совершать, а как всерьёз за службу взяться – тут у них слабина. Не то, что раньше, когда он – молодой артиллерист прибыл командовать в дивизион, он тут же показал себя перед солдатами отцом-командиром, жил с ними в казарме, вставал раньше всех, проверял ночью бдение дневальных, заправку кроватей и линию отбитого на одеяле кантика, наличие подматрасников и прикроватных ковриков. Нет теперь таких лейтенантов, обмельчал командный состав».
Ехать было всего минуты две-три, поэтому столько же времени ушло на эти мысли. Уазик остановился у четырёхэтажного дома столетней постройки, где на первом этаже окнами на главную улицу, которая так и называлась Головна, была квартира коменданта. «Васыль, разом с хлопцами наведите порядок в кабинете товарища лейтенанта!» – полковник обратился к своему водителю, который местным военкоматом был призван в солдаты из соседнего села и уже как два года возил шефа. «Так там порядок, товарищу полковнык», – как всегда попытался отнекиваться солдат, хотя знал, что это не так. Комендант молча осуждающе посмотрел на водителя и хлопнул дверцей машины, за ней – дверью подъезда. Васыль, проводив глазами спину командира, вздохнул свободнее, снял с головы пилотку и газанул. Теперь в машине – он главный!
