А старики живут. Ровесники Захарова – кто еще Ленина живым помнит. Коптят себе потихоньку. Дрова рубят – вон дым из трубы валит. Огороды возделывают, огурцы солят. Жизнь любит сильных. И нет сильнее народа, чем народ-Победитель.
Постукивая тростью по наледи, сковавшей тропинки, фронтовик шел к своему бараку с худой крышей, в котором прожил больше семидесяти лет. Далеко не самая плохая жизнь – есть, чем гордиться и есть, что вспомнить. Память уже не та, время стерло многие лица и имена. Стойкость осталась. Стойкость, впитанная с молоком матери-крестьянки, стойкость, укрепленная краюхой пахучего советского хлеба, стойкость, закаленная свистом пуль на Войне.
Недалеко от дома ветеран приметил знакомую машину – потрепанный Форд темно-зеленого цвета, стоящий на обочине с открытым капотом и склонившуюся над ним фигуру охранника из сельсовета.
– Здрав будь, Валерка, – поздоровался сержант.
– О, Степан Ильич! Здравья желаю!
Захаров протянул руку, но мужчина показал ладони, черные от отработанного масла, и подал запястье.
– Ты, дед, смотрю, каждый день при параде, – заметил отставной офицер.
– Так крышу-то так и не починили, – вздохнул пенсионер. – В район ездил…
– И как?
Вместо ответа старик махнул рукой.
– Пустое…
– Понятно, – произнес Валерий.
Ветеран достал из кармана пачку "Беломора", но попавший внутрь при падении снег успел растаять и папиросы превратились в бумажно-табачное месиво. Грустно покачав головой, старик швырнул мокрый комок в мусорку.
Собеседник, заметив этот жест, извлек пачку "Явы" и предложил фронтовику. От сигарет, как и от Валеры, пахло маслом и тем хорошо узнаваемым ароматом, которым пахнут старые автомобили. Чем-то особенным, металлическим. Степан Ильич угостился, отломил фильтр, помял остатки сигареты в руках и прикурил от предложенной отставным офицером спички. Мужчина тоже закурил и уселся на крыло, заставив потрепанный Форд жалобно скрипнуть.
– Может, я чем помогу? – спросил Валера.
– Да нет, – отмахнулся Захаров. – Завтра в обком… тьфу! К губернатору поеду. Там-то уж точно решится.
– Ну, дед… – покачал головой отставник. – Губернатор – это тебе не районный глава. Туда так просто не попадешь… не пустят!
Старик усмехнулся, подмигнул односельчанину, и тряхнул плечом, но что награды на груди отозвались звоном. Дескать, много куда пускать не хотели. Прорвемся.
– Так я завтра выходной! – воскликнул автолюбитель. – Могу довезти!
– Куда тебе? А жена, дети? Отдыхай себе, успеешь еще накататься…
