Штефан стал разыгрываться на аккордеоне, а мы тем временем пытались вспомнить свои слова в сценке. Послушав нас, Гёте сказал: «Что-то – лучше, чем ничего». Продолжая тему эпитафий, я задумался над тем, чтобы высечь эти слова на его надгробии – что ж, что-то – действительно лучше, чем ничего.
Концерт уже начался. Времени у нас оставалось мало. Глава студсовета и её заместитель читали на сцене стихи, другие участники показывали свои нелепые номерки. Чем ближе подходила наша очередь, тем я с Гермесом и Аполлоном волновались всё больше, повторяя свои слова снова и снова – сложно было это объяснить, будто за малейшее отклонение от текста всех нас ждала смертная казнь. Единственным, кто сохранял хладнокровие и меньше всех проделывал бессмысленные нервные движения, был Штефан. Свои слова он выучил чуть ли не сразу, хоть их и было больше, чем у нас всех вместе взятых. Сложно было не уважать его, глядя, как он спокоен и целеустремлён. Но за то время, что мы знакомы, я многое успел о нём узнать. Боится и переживает он сильнее любого из нас. Но внешне он всегда неприступен, его голос хорошо поставлен, а русские слова он произносил так, будто говорит на родном языке, так же свободно и чувственно. Но он чаще молчит, чем говорит. И слушает он всегда внимательно, ни разу не перебив собеседника. Сейчас – в точности, как и вчера, когда я рассказывал ему свою историю.
– Самый худший способ исчезнуть, – говорю я, – это выпить. Особенно это плохо, когда тебе необходимо скрывать своё присутствие от окружающих. Меняется всё вокруг, особенно время, которое окончательно сходит с ума. Четыре часа могут пройти как двадцать минут; и эти же двадцать минут вполне могут показаться четырьмя часами – всё зависит от внешних и внутренних условий.
Именно благодаря этому эффекту, опьянение похоже на сон разума – и часто бывает, что ему снятся кошмары. Алкоголь забирает души тех, кто влюбляется в него. Само существование таких людей сводится к постоянной подпитке, как лампе, чтобы гореть, нужно масло, а костру дрова. На самом деле, я редко получаю от этого процесса хоть какое-то удовольствие.
– Ты, правда, можешь не верить мне, Гёте, думать, что я заливаю, но когда я пью пиво или, тем более, чего покрепче – я всегда страдаю. А в тот раз – мне было плохо вдвойне.
Хуже всего, когда пытаешься сделать вид, будто с тобой всё в порядке, хотя какое там. Я помог своей однокурснице и снял на её телефон видео, как она плывёт по реке на байдарке – возможно, лучшее из видео, которые я когда-либо снимал. Я не преувеличиваю. Тогда, мне казалось, что я понял всю суть плавания. Судно движется по течению, следует его ритму и сливается с ним. Течение воды в реке воздействует не только на лодку, но и на самого пловца. Учитывая то, что весь мир тогда точно тёк перед глазами, я сам будто очутился в реке, и хоть стоял в стороне, был един и с ней, и с рекой, по которой она спускалась.
