К пиву я не спешил притрагиваться. Две банки на столе так и стояли, как символическая плата Харону за переправу на ту сторону реки. Иное дело, не другой берег интересовал Хайдеггера, а сам перевозчик. Видимо, во мне есть что-то, что притягивает к себе сумасшедших всех мастей и калибров.
– Так, зачем ты здесь?
И о чудо, он взял банку с пивом и сделал из неё глоток. Но затем, поставил обратно и, забегая наперёд, навсегда забыл о её существовании. Он стал рассказывать мне историю о том, как неделю назад провёл время на реке Каменка вместе с турклубом университета. Он и меня звал в этот поход, но я отказался и, как выяснилось вскоре из его повести, не зря.
Это был день нашего первого выступления перед публикой.
Я всё время чувствовал на себе чужие взгляды, которые точно были брошенные неслучайно. Всё было продумано до мелочей – и взгляды публики на артистов, и переживания актёров – всё было предсказано задолго до этого. И всё равно от страха и восторга подгибались коленки.
Помимо концерта, мы взяли на себя так же главные роли в одной юмористической сценке про олимпийских богов. Гоголь играл Аполлона, я – Зевса, Андрей – Гермеса, а Штефан – бога студенчества. Мы втроём были «преподавателями», а Гёте – не прилежным, но смышленым учеником на пересдаче экзаменов у сильных мира сего, но не смог с ним справиться, а за свои шалости и хитрость был вычеркнут из списка богов и забран зловещим Военкоматусом. Хотя, окончания имён на «-ус» – это скорее римская грамматика, чем греческая, но в рамках этой простой истории такие ошибки сценаристов незначительны. Вот и весь сюжет, в ходе которого идут шутки о студентах, преподавателях и про то, как тяжело нам жить вместе под одной крышей.
Чтобы мы больше походили на своих персонажей, несколько ответственных девочек из студсовета принесли из дома старые простыни, которые мы, раздевшись до пояса, должны были надеть, наподобие древних греков. Мы-то и прорепетировать нашу сценку смогли всего пару раз, и слова запомнили плохо; а к подобным переодеваниям я подавно не был готов. Но моё личное мнение по поводу всего происходящего и в этот раз осталось никем не услышанным.
У меня были не самые лучшие предчувствия, граничившие с паранойей. Мне, как идущий по пустыне путник нуждается в утолении жажды, нужно было успокоить нервы. Переодевшись в покрывала, мы дружной толпой отправились в курилку, что была в туалете на пятом этаже. Ещё никогда это место, служившее точкой сбора курильщиков всех групп колледжа и университета, а так же некоторых преподавателей – не становилось временным пристанищем четырёх олимпийских богов.
