– Я не согласен с Платоном. Думаю, у Владимира Владимировича был на это иной взгляд: лучше дать достойное приданное, чем достойный званый обед. Касательно тётушки Катрин, то, считаю, её бы (даже если бы и устраивали торжество) всё равно не позвали. Если бы и позвали, то она бы наверняка не пришла. Разве появится оскорблённая мать сурово отвергнутого Николая на свадьбе кузины Юлии?
Платон поддержал рассуждение Константина:
– Слышал, отец поддерживает решение Владимира Владимировича о нашем кузене…
К счастью жениха, непрекращающийся поток сплетен он не слышал, так как был полностью погружён в свои мысли – у него имелось собственное мнение о несостоявшемся банкете:
«Хоть что-то радует. Нет «семейных» посиделок – нет нужды ни с кем общаться, поедем сразу домой… чёрт. Лучше бы общался, – Лев приложил ладонь ко лбу, как бы измеряя температуру. – Может, получится перенести?».
Он до последнего верил в потустороннюю помощь, способную избавить его от свадьбы – первой, но нежеланной настолько, что это не поддавалось никакому сравнению.
Мужчине на секунду почудилось, что время перестало течь, чему он, конечно, был бы очень рад. Счастье длилось недолго, так как вскоре прибыла карета, из которой нехотя вышла Юлия с девушками, держащими подол платья и фату, и мальчиком лет десяти, Лев понял, что теперь точно обречён на духовную погибель – совместная жизнь с родственницей (пусть и очень дальней) казалась аморальной. За девушкой – из другой кареты – вышли её родители и Софья Александровна.
«Где же этот толстый хохмач?» – жених искал глазами дядю будущей жены, но, решив, что, будь он здесь, его было бы видно издалека, перестал.
Михаил Владимирович не приехал.
Алексей Матвеевич и его сыновья радостно поприветствовали прибывших, а Лев едва смог выдавить из себя «добрый вечер», впрочем, как и Юлия – они оба старались не смотреть друг на друга.
– Пора, мой ангел, – произнесла ласковым голосом прослезившаяся Марина. Невеста вздрогнула.
«Из уст Николая ей эти слова нравились куда больше» – Лев чуть поднял голову – он видел в этом способ ослабить беспокойство. Он случайно встретился взглядом с будущим тестем, покачивающим тростью. В глазах этого нахмуренного человека Лев прочитал столько тоски и горечи, что ему стало жаль Владимира – грозного и хладнокровного военного. По подавленным (или полностью безразличным, как в случае с сыновьями Алексея Матвеевича) лицам присутствующих Льву стало очевидно, что действительно желавших свадьбы здесь не было.
