– Мы открываемся в одиннадцать.
– Прошу меня извинить, – пробормотал Оржицкий, – возможно меня вы не помните. Но вот эта вещь может быть вам знакома.
Оржицкий протянул Гомону старую куклу, антиквар повертел ее в руках. Глаза старика блеснули, и Гомон пригласил Оржицкого внутрь лавки. Оржицкий прошел между напольных статуэток и вешалок с мундирами наполеоновской эпохи и сел на предложенный стул.
– Я помню эту куклу, бывший пионер Фенькин, – произнес Гомон без улыбки, – только я не стану ее покупать. Вещица занятная, но требует реставрации, и я не смогу ее продать. Бизнес, ничего личного.
– Мне нужно, чтобы вы скатали бусину из нее, – нагло, напрямик сказал Оржицкий и, видя, что Гомон молчит, лишь в сомнении жует губы, добавил, – я заплачу столько, сколько потребуется.
– Вы пришли не по адресу, бывший пионер Фенькин, – ответил медленно Гомон, и Тим заметил, что его лицо потемнело, – я вам не смогу помочь.
– Кто сможет? – спросил Оржицкий.
– Я знаю только о клинике «Божья пчела», – начал Гомон, но Оржицкий резко встал и сказал довольно грубо:
– В эту живодерню? Ну, уж нет. Увольте.
Гомон странным взглядом одарил Оржицкого, словно припоминал что-то.
–Ах, вот оно что, бывший пионер Фенькин. Значит, это вы пошли на сделку с Фаустом, и получили в итоге кукиш, – расплылся он в глумливой улыбке, – может, сейчас как раз настало время выторговать то, чего вам не додали?
–Предложенный вами план меня не устраивает, – в том же тоне ответил Оржицкий, потеребив куклу, добавил, – благодарю за внимание.
Раздосадованный встречей с антикваром, Оржицкий прибыл в больницу к самому обходу больных, после которого доктор сообщил об ухудшении состояния Глины. Дождавшись его ухода, Тим вошел в палату. Дрожащими руками, не обращая ни на кого внимания, он вытащил куклу из пакета и сунул ее в руки Глины. Соседка по палате приподнялась на локте и с интересом посмотрела на Тима, потом громко охнула. Она заголосила, когда Глина захрипела и выгнулась дугой на кровати. Тим и сам испугался, не будучи уверенным в правильности своего решения. Глину словно подбрасывала какая-то неведомая сила. На ноги повскакивали обе соседки, причитая и крестясь.
В палату вбежала медсестра и кинулась к Глине, но Тим схватил ее за плечи и не пустил дальше двери. Изумленная медсестра протестовала и кричала на обезумевшего бородача, но вскоре Глина успокоилась, задышала ровно, и Тим отнял свои руки. На крики прибежал охранник. Медсестра выдрала куклу из пальцев Глины и отбросила, как дохлую крысу, в угол комнаты, а охранник вывел Тима из палаты.
