Софья начала укладывать волосы щипцами, имитируя естественные локоны. Мать замолчала, рассматривая взрослую дочь, так сильно изменившуюся за последнее время. Что-то раскрыло в ней яркую, сияющую красоту, она стала выглядеть уверенной в себе женщиной, осознающей свою магическую власть над мужчинами. Мать вспомнила рыжего, заросшего курчавой бородой Тима, в его клетчатой рубашке и старых джинсах, купленных еще на первых развалах Апрашки. Он ли раскрыл в ее дочери красавицу? Или какой-нибудь другой человек? Или волшебные таблетки? Ей стало неуютно от мысли о том, что каждый в этой семьей по-своему несчастен.
***
Под «Миднайт Спешиал» охранник Антона Игоревича медленно и с явной скукой месил ногами лежавшего на полу мужчину. Тот, закрыв руками курчавую голову, старался сгруппироваться, прижимая колени к животу. Охранник ухал и крякал, а Антон Игоревич, набычившись, смотрел на происходящее из угла комнаты.
– Пусть подумает, может и поймет, что дружить и служить не так-то и худо, – наконец распорядился насчет Оржицкого Антон Игоревич.
Когда дверь замкнули, и повисла тишина, Тим сел на пол и ощупал ребра и спину. Болело везде. Коробочку с бусинами у него давно отобрали, но Тим без труда скатал себе нежно-розовую бусину из старых наручных часов, которые растоптал охранник. Эту бусину он положил под язык и рассосал. Почти бессознательно он провел несколько раз руками по стенам. Уникальный черный, почти гематитовый комок был первым сгустком темной материи, которая далась в руки Тиму. Действуя по наитию, Тим отполз в дальний угол комнаты и швырнул свежую плотную бисерину в запертую дверь. Раздался взрыв. Когда дым рассеялся, Тим вышел в появившийся неровный проем в темный коридор. Навстречу выскочил испуганный охранник, который совсем недавно молотил Тима ногами. Оржицкий сжал кулаки и прорычал: «Урою!», и охранник попятился и скрылся в какой-то комнате.
Постепенно мысли Оржицкого прояснились, в заплывшие глаза вернулось зрение, ушла резкая головная боль. Тело по-прежнему ломило, но оно уже слушалось. Тиму удалось подняться по железной лестнице из подвального помещения и выползти наружу. Оказавшись на тротуаре незнакомой улицы, Тим покрутил головой, пытаясь понять, где он находится. Однако, его захлестнула волна боли, он закрыл глаза и очнулся он уже в больнице.
Тим лежал в коридоре на кушетке, в локтевой сгиб сердобольная медсестра воткнула какую-то капельницу, а на разбитое лицо наложили повязку.
