– Софья, отчего же диван голубой? – с неудовольствием спрашивала мать, пришедшая полюбоваться на семейное гнездышко Оржицких.
– Чтобы не как у всех, – просто ответила Софья, – это ваше совковское пристрастие к бежевому и коричневому меня просто убивает. Пространство должно быть светлым, а заполнять его нужно новыми, яркими вещами, дарящими радость.
– На всё деньги нужны, – покачала головой мать, не решаясь спросить, на какие доходы живут Оржицкие.
– Деньги нынче под ногами валяются, – усмехнулась Софа и поправила волосы, высветленные у кончиков и затемненные у корней, – надо только уметь подбирать.
– Я не научилась, – вздохнула мать.
– Тим тоже не научился, а знаешь, если бы он не был таким лопухом, мы бы жили совсем иначе. У него есть такие уникальные способности, за которые иные жизнь отдадут.
Софья внезапно рассказала матери о том, как Тим делает какие-то странные таблетки, невидимые, но излечивающие любые болезни. Зависит, конечно, от степени запущенности этой хвори, но в целом для него нет ничего недостижимого. И она, Софья, никак не уговорит поставить его талант на коммерческие рельсы! Мать качала головой и не верила.
– Ему не в школе надо работать, тратить на это быдло жизнь свою! Он мог бы такие деньги поднимать… Но упрямый, как осёл, просто не знаю, что с ним и делать, – сетовала Софья.
Тибетская заварочная чашка в ее руках крутилась, отбрасывая легкую тень на белую стену. Мать посмотрела на эту безделушку. Даже она стоила приличных денег, как ей думалось.
– Вы ссоритесь? – спросила она Софью.
– Сама посуди, как не ссориться, он же сопротивляется, сам своего счастья не понимает.
– А ты понимаешь? – тихо спросила мать.
– Ты на чьей стороне? – удивленно спросила Софья, – я тебе дочь или кто? Почему вы все восхищаетесь Тимом? И друзья, и подруги, и коллеги, и соседи. Да и ты с папой? А вы бы попробовали пожить с таким лопухом. Всё для людей, лишь бы им хорошо было, лишь бы никто не ссорился, лишь бы без конфликта. Надо? Сделаю! Бесплатно? Конечно! Еще и сам заплачу, еще и извинюсь триста раз! Вам рубашку последнюю? Нате, у Тима есть! Вам лекарство для старушки? А вот оно!
Софья распалялась, она уже не выбирала выражений.
– Доченька, – попробовала она успокоить Софью, – ну, Тим – добрый человек, ты же его за это и полюбила.
Неожиданно Софья скривила губы. Она подарила матери такой презрительный взгляд, что той стало страшно.
– Хватит. Без толку всё это, – прервала она разговор, – мне на работу надо собираться, Антон Игоревич сказал, что вечером делегацию встречаем из Чехии.
