Мишка улыбнулся и направился к родным воротам. Глазницы окон были пусты, родных лиц он в них не увидел.
«Отец, вероятно, на реке, а мать готовит ужин в летней кухне», – предположил Мишка, нащупывая рукой за почтовым ящиком специальный ключ для поднятия щеколды.
– Эй, кому там неймётся шарить по чужим воротам? – послышался отцовский голос из ограды. – Нельзя, что ли, постучать? Открою ведь, если дома. Чего надо?
Двор Кацаповых, как и у большинства жителей посёлка, был обнесён деревянным забором из обрезных досок, плотно пригнанных одна к другой. Разглядеть человека за воротами было невозможно.
Мишка решил разыграть отца. Изменив свой голос до неузнаваемости, произнёс:
– Я ваш новый почтальон. У вас крышка почтового ящичка не открывается – пытался пристроить газету. Откройте, пожалуйста, ворота, вручу в руки.
– Какая ещё газета, ёшкин свет!? До обеда принесли «Труд», а «Чусовской рабочий» решили носить по вечерам? Это что за нововведение такое? В два этапа носить почту, видать, интереснее, да?
Отец звякнул металлической пластиной, открыл ворота.
– Ёк-макарёк! Мишка?! – воскликнул он, увидев перед собой сына. – Как снег на голову! Ни письма, ни телеграммы и – нате вам, принимайте сына собственной персоной!
Мишка поставил сумку на землю и сразу попал в крепкие объятия отца. С полминуты они стояли молча, тиская друг друга и хлопая ладонями по спине. Потом разошлись на шаг и принялись пристально разглядывать друг друга.
– Вот ты какой стал, сынок! – с восхищением проговорил отец. – Настоящий морской богатырь! Мать, смотри кто к нам заявился!
В дверном проёме кухни показалось лицо матери, затем послышался звук выпавшей из рук посуды, и мать, быстро перешагнув через порог, устремилась навстречу. Сухонькая, подвижная, с повязанной на голове косынкой, она припала к груди сына.
– Да как же так, Мишенька, – запричитала она, отстранившись от сына и вытирая выступившие слёзы. – Ни слова, ни полслова о своём приезде. Телеграмму бы хоть отбил. Мы бы приготовились к твоему приезду по-человечески.
– Прости, мам, не смог. Всё произошло так неожиданно, что просто не успел. Накануне утром объявили отпуск, а на следующий день я был уже в поезде.
– Надолго ли к нам? – спросила мать, в заплаканных глазах проглядывалась тревога.
– Почти на месяц, – ответил Мишка и увидел, как просияли у матери глаза.
– Ладно, пошли в дом, чего тут торчать, – сказал отец. Он взял сумку и понёс её в избу. Следом за ним пошли Мишка с матерью, повисшей у него на руке.
