− Нет! – Марина пока ещё старалась очаровать Гену, хлопала глазами, улыбалась. − Мы же выиграли командой!
− Двадцать два – двадцать? – Гена сплюнул, не сплюнул – харкнул Марине под ноги: − Ну-ну.
− Но мы же вторую игру играли. Подустали.
− Да ну, − скривился Гена.
− Наоборот размятые были, это ж преимущество, − сказал кто-то из парней.
А кто-то сказал:
− Они же, мелкие, слабачки. Ко второму тайму выдыхаются.
А ещё кто-то сказал:
− Машка не поехала. А Лапша на капитана не тянет.
−Да, − сказал Гена. − Машка бы всех тут порвала. А эта Лапша, и ещё эта жирная корова, её подружка…
Марине стало очень обидно: почему Варю считают её подругой?!
– То-то мы зимой с вашей Машей последнее место на турнире заняли! – Марина психанула, встала и пошла.
− Эй, Лапша! Ты куда?
Но Марина шла и шла. Она взяла на ресепшен ключи, вошла в номер, переоделась, спустилась в буфет. Хорошо, что есть Любовь Васильевна. Она как раз вернулась с рынка и показывала Марине обновки:
− В отпуск уезжаю. Вот шлёпки, юбка, а вот купальник.
− Сколько купальник? − спросила Марина. Ей и правда стало интересно: да пошёл этот Генка, у неё Киса есть.
− Дорого. Тысяча двести, − округлила глаза Любовь Васильевна.
Марина успокоила Любовь Васильевну, что это не очень дорого, что в Москве купальники по пять тысяч, и стала сервировать столы.
Девчонки опоздали, пришли довольные, после одной своей победы, после двух побед старших девочек. Они не досмотрели игры до конца, Елена Валерьевна прогнала их обедать. Даша и Полина окончательно сдружились на игре с Соней. И Варя шла вместе с Соней, а Настя – одна. Старшие и Елена Валерьевна так и не показалась на обеде. Суп старших девчонок совсем остыл.
− Ешьте, − разрешила Любовь Васильевна. Всё равно пропадёт. И все, кроме Марины, съели ещё по тарелке супа.
После сна Марина решила не идти на игры, но Настя постучалась к ним в номер, зашла как к себе домой, властно сказала, как приказала:
− Обязательно иди. Будем болеть против твоего бывшего.
− Он не мой. У меня парень в классе есть, − улыбнулась Марина. Ей было очень тяжело на душе. Но надо успокоиться: завтра опять игра.
− А я буду за мальчишек болеть! – сказала Варя.
− Они, между прочим, тебя жирной коровой обозвали, − натянуто, напоказ рассмеялась Марина, и почувствовала, что ей стало намного легче. Варя скуксилась, замолчала, забрала на себя Маринину грусть-тоску.
− А ты? – вдруг спросила Марина Соню. – Ты за кого, Соня?
− За мальчиков. Это ж наши.
