– Скоро вы вернетесь домой, – сказал он, не меняя тона. – С юго-запада начался прорыв большой армии и танков11.
Хельге подумалось, что герр Гитлер шутит или всего лишь пытается успокоить ее ни к чему не обязывающими фразами, как обычно делают взрослые. Но фюрер, кажется, и сам верил в то, что говорил:
– Вот увидишь, уже завтра к вечеру мы прорвем окружение и освободим Берлин от большевистских орд.
Не замечая замешательства Хельги, которое вызвали его слова, он продолжил:
– Не понимаю, как Англия, столь одаренная в торговых делах, могла сотрудничать с коммунистами. Раскол между ними был неизбежен, нам нужно продержаться лишь пару недель и армии союзников освободят Германию.
– Детям пора спать, – сказала мать, будто очнувшись. – Да и мне нужно прилечь. – Она встала из-за стола и протиснулась к выходу.
– Магда, вы самая заботливая мать. Я вами восхищаюсь. А ваши дети самые очаровательные и воспитанные – достойные маленькие арийцы.
Мать нежно, с едва заметной снисходительностью, улыбнулась фюреру, поправляя воротник платья и невольно дотрагиваясь до серебряного креста12, который она всегда носила на груди.
– Доброй ночи, – попрощалась она.
Этим вечером Магда сама уложила детей спать, поцеловала каждого в лоб и выключила свет в детской.
Хельга подождала немного, пока младшие уснут, слезла с кровати и отправилась в столовую. Ей тоже хотелось спать, но она обещала себе писать каждый день, хотя бы по несколько строк добавлять к письму: ««24-е апреля.Мой дорогой Генрих! Если бы мне с тобой поговорить хоть минутку! Мы бы придумали что-нибудь. Ты бы придумал! Я точно знаю, ты бы придумал, как убедить папу и маму отослать маленьких, хотя бы к бабушке. Как мне их убедить?! Я не знаю… Я подумала: а какая же от нас польза? Я бы все равно осталась с папой и мамой, но маленьких хорошо бы отсюда увезти. Они тихие, почти не играют. Мне тяжело на них смотреть. Генрих, я только сейчас стала чувствовать, как я их люблю – Хельмута и сестренок! Они немножко подрастут, и ты увидишь, какие они! Они могут быть настоящими друзьями, хоть еще и такие маленькие! И опять я вспоминаю, как ты был прав, когда писал – как это здорово, что у меня их так много, что я впятеро счастливее, а ты и Анхен – только вдвое. Я их очень люблю…»
***
Накануне вечером мать застала Хельгу за письмом и отругала ее. Когда Хельга пожаловалась, что ей не спиться от взрывов наверху, мать достала из кармана пилюлю и велела Хельге тут же проглотить ее. Пришлось подчиниться и вернуться в постель. Хельга провалилась в сон, как только голова коснулась тощей подушки. Проснулась она от головной боли, ей страшно хотелось пить. Обычно Хельга просыпалась одной из первых, но не в этот раз. Младшие сестры давно встали и даже успели позавтракать. Брата в комнате не было, оказалось, он убежал в нижний бункер, потому что кто-то приехал.
